чего Олга резко повернулась и зашагала в гостиную.
– Что случилось? – дверь одного из кабинетов распахнулась и на крик выбежал обеспокоенный Вольга, за ним выглянул Ярополк и Ставр. Из библиотеки показался Пересвет. Марианна вздрогнула, приходя в себя:
– Родим…там…его Томил…
Она почувствовала чью-то руку, бережно но настойчиво потянувшую её за локоть.
– Пойдем-ка, детка, – глуховатый голос Ежа был на удивление мягок, он склонился к самому её уху и прошептал, – сейчас начнётся большая свара. Держи себя в руках. И ни в коем случае не вмешивайся. Ты меня поняла?
Марианна испуганно кивнула. Он ввел её в гостинную и усадил на скамеечку рядом с камином, сам же отошел на пару шагов, присоединившись к остальным братьям. Томил застыл у выхода на веранду, уже без сумки но такой же грязный, рядом с ним взлохмаченный Богдан. Последней в комнату вбежала Ниява и остановилась, прикрыв рот ладонью, будто ловя вырывающийся крик. Глаза ее тут же увлажнились.
Мизансцена трагедии была готова. Герои замерли, ожидая действий примадонны. Марианна услышала, как Родимир глухо застонал, после чего закашлялся и сел прямо. Его щеки налились румянцем, взгляд прояснился. Змея до этого склонившаяся над Сокола выпрямилась и отступила на шаг, скрестив руки на груди:
– Скажи мне пожалуйста, как так получилось, что мой старший сын из живорожденного духа превратился в похотливого и слабосильного человека? – её голос был полон гнева и презрения. Томил усмехнулся, выколупывая землю из-под ногтей.
– Ты мне тут не хмыкай, придурок! Как навредить, так ума хватило, а как помочь брату, так мы сразу гордые и принципиальные. Но стоит копнуть, сплошная злоба да зависть.
Ящер гневно фыркнул, но смолчал. Змея вновь повернулась к Родиму.
– Ну так что ты мне ответишь?
– Ты сама все прекрасно знаешь, – Соколу явно не по вкусу пришлись нелестные слова: его глаза заискрились, печать на теле налилась светом, серебристые нити, оживая, поползли к ладони на груди.
– Нет уж, давай ты сам скажешь. Не хочу марать себя подобной чушью.
– Это не чушь! Я сделал это ради любимой женщины!
– Что, прости? Любовь? Ты смеешь оправдывать этим священным словом свои эгоистичные поступки? Да как у тебя язык повернулся вообще его произносить! Творец Всемогущий, неслыханная наглость!
– Ты утверждаешь, что я не способен на любовь?!
– Нет, мальчик мой, я утверждаю, что ты никогда не любил своих женщин по-настоящему.
– И откуда же такая уверенность?
– Ты врал им всем ради того, чтобы они были с тобою и принадлежали тебе. Ты хотел обладать, хотел доказать всем и себе свою состоятельность, как мужчины и величие, как живорожденного духа. А результатом твоего вранья была смерть этих несчастных девушек. Так что не надо говорить о любви к другим. Ты действовал всегда и только ради себя.
– В где же я наврал, позволь спросить?
– А ты сам не догадываешься?
– Я