удивился я. – Откуда они здесь?
– А, может, и не ляхи, лет триста прошло уж. Только, старики сказывали, что раньше там местный народ жил, на кыргызов не похожий, но языком как наш. Может, казаки. А потом эти пришли, всех поубивали и дома их заняли. Еще говорят, что на хуторе не люди вовсе живут, а ведьмаки, но живых они не трогают – покойников едят. Когда в Дубровном кто-то кладбища стал разрывать и покойников из могил подымать, мужики собрались суд устроить, но как к хутору подъезжали, лошади все взбесились и разбежались по степи. К приставу обратились, так он ни за какие коврижки ехать туда не захотел. А в Дубровное после этого домовые и лешие захаживать повадились: то в стайку, где скотина живёт, заглянут, то в саму избу. В печь спрячутся, а как баба хлеб захочет испечь – заслонку отодвинет, а там он весь черный, в золе, выпрыгнет да отряхиваться начнёт.
В подтверждение слов привели малую девочку, которая будто с домовым повстречалась. Вот её рассказ:
«Раннее утро, уже светло, но солнце ещё не встало. В старом доме тихо, все спят, а мама ушла доить корову. Моя постель стоит у стены на заход солнца, а между стеной и спинкой кровати свободно. На стене толстый крюк, на который в холодную погоду вешают одежду. Открываю глаза и вижу: схватившись за крюк левою рукою, повис человек небольшого размера. Кожа у него смуглая, голова без волос, карие глаза буравчиками, лицо разлапистое, роста небольшого, а тела крепкого. Смотрит на меня по-доброму и внимательно, а я всё равно испугалась. Закрыла глаза и нырнула под одеяло. Немного погодя выглянула – нет никого. А хорошо запомнился: родителям ничего рассказывать не стала, побоялась – засмеют.
В следующее лето на базар в Юдино поехали с бабкой и дедом. Ходим, наряды смотрим. Я вижу, кто-то меж рядов шныряет. Пригляделась, а это он домовой. Меня заприметил, пальцем пригрозил и показал, чтобы молчала. А я с перепугу всё равно закричала. Люди бросились ко мне, а в это время товар у купцов пропал. Кыргызы сказали, что шайтан меж рядов пробежал. А другие думали, что это ведьмаки шутили».
– Знаете ли, Вы, милейший Андрей Васильевич, – неторопливо продолжал священник, выпивая, не знаю какую по счёту, чашку чаю, – что в наших краях леса имеются гиблые? В этих лесах – мёртвые поляны, с деревьями, поломанными точно соломины.
– Не может быть! – изумился я. – Наверное, ураганы здесь сильные?
– Да не бывает здесь никаких ураганов, ветра сильные с севера, конечно, приходят. Как начнут дуть да при сильном морозе – белый свет милым не покажется. А чтобы ураганы, что как сказывают – к западу от Камня пошаливают, так их и старики не упомнят. Вихрь иногда задует, закружится, подымет в воздух всё лёгкое, всё, что плохо лежит. Может и сено растащить, но чтобы ураган…
– Может, на местах болотистых находятся эти деревья?
– Да какие там болота! Юдино, сказывают, на болоте стоит, а других сырых мест не знаю.
– Да никакое