настоял на том, чтобы и ему позволили порубить, – и он рубил, как-то по-своему, мелкими ударами, но и у него дело двигалось. Как бы то ни было, сосны оказались на земле. Теперь их предстояло дотащить до реки, наполненные древесным соком стволы были тяжелыми, но мужчинам быстро удалось справиться и с этой задачей. Перекинули сосны на другой берег. Дед первым стал перелезать: о том, чтобы идти по качающимся скользким стволам, не могло быть и речи. Он стал на колени и медленно и осторожно, сантиметр за сантиметром, перецепляясь руками, двигался на другой берег. Преодолев преграду, дед скомандовал:
– Александр, вперед! Сзади тебя страхует Пётр, а я уж тута перехвачу. Давай, не дрейфь. Потом Лиза.
– Честно говоря, мне все равно, почему-то страха нет, – сказал Александр, перебравшись на другой берег. – Вот если бы мне неделю назад сказали, что придётся ползти над гибелью по скользким бревнам, я испугался бы. А так – нет, не страшно.
Когда все оказались на другом берегу реки, Лиза сказала:
– Очень удивительно. Вот час назад я чуть в обморок от усталости не падала, а сейчас как снова родилась. Могу хоть ещё столько же пройти.
– Это потому, что в себя поверила, – тихо сказал дед. – Да к тому же идти далеко и не нужно, мы пришли. Вон и сосна.
Городские путешественники посмотрели в сторону, куда махнул дед, но ничего не разглядели сквозь заросли.
– Идем скорее, сходите к сосне, так можно и обратно поворачивать, – сказал Пётр.
– Э, нет, робяты, – прокомментировал дед, – так не пойдет. Тут секрет один есть. Давайте дойдем до сосны, я вам там и скажу.
Они пробрались по еле заметной тропе до сосны. Она стояла одна-одинешенька на высоком речном берегу. Ближайшие её сородичи, сосны, толпились в некотором отдалении, как будто подчеркивая особое положение заветной родственницы. Своим толстым, в два обхвата, стволом дерево высоко взметнулось в небо, кудрявая, словно завитая зеленая крона мерно качала ветвями на ветру. Возможно, люди с высокоразвитым воображением могли бы принять её за гигантского лесного исполина, машущего своими огромными ручищами – ещё чуть-чуть, и он сойдет с места, зашагает по окрестностям на сухих ногах-корнях, и все лесное сообщество падет перед ним ниц в знак уважения и страха.
Подойдя почти под крону сосны, путешественники остановились и уставшими глазами смотрели на, казалось бы, обычное дерево. Начинало смеркаться. Дед распорядился ставить палатку, разводить огонь в костре и готовить ужин. Пришлось повозиться: без особой сноровки палатка никак не желала стоять смирно, а пламя в костре тухло из-за сырых дровец – результата проливных дождей. Пусть и с трудностями, но все-таки справились, поели и попробовали разместиться внутри палатки. Она была просторная, и будь в составе экспедиции четверо маленьких человек вроде деда и Лизы, они, несомненно, уместились бы. Но был ещё и Пётр, который один занимал места за двоих «малышей». Порешили забиться вплотную, памятуя о том, что в тесноте, да не в обиде.
Потом, выбравшись наружу после примерки, дед объявил:
– Вот