перестань. От пуза же наелись, а из-за твоих кулинарных мечтаний снова жрать хочется.
Лесопарк начинался с большого поля. Тропинка быстро брала под горку, как бы забавляясь с ними, призывая сбежать вниз. Мимо потянулись первые деревья, поворот с вечной лужей, выдернутые из земли и больше никогда не закопанные отопительные трубы, заброшенный железнодорожный мост.
Марта бывала здесь летом гораздо реже, чем зимой. Зимой же, как только выпадал снег, они с бабушкой вставали на лыжи и шли в лес прямо от дома. У Марты не было настоящих, но были бежевые, пластмассовые, которые привязывались к сапогам, немногим их длиннее. На них можно было рассекать по снегу, как на коньках по льду, а вот по лыжне идти скучно. Бабушка же любила как положено, с палками, и Марта часто обгоняла её, потом ждала, наматывала круги, каталась с самых крутых горок. Там, внизу, текла мелкая речка Чертановка, которая почему-то никогда не замерзала.
Сейчас они спускались к ней как раз по одной из горок.
– Так, ну здесь, наверное, можно, – оглянулась Рыжая.
– Слишком много баб Мена расспрашивает про Крым, не кажется тебе? – Марта присела к воде.
– Да ладно, она просто переволновалась, – отмахнулась Майя. – В чём ты её подозреваешь?
Марта дёргала верхнюю губу.
– Ну а как так получилось, что её сын по ту сторону жил? Со всей своей семьёй? Кроме меня.
– Она ж тебе рассказала. Она и сама не знает.
– Ой, глупости! Не верю ни единому слову! Враньё, в том-то и дело, Май!
– Слушай, – Рыжая обнималась с кривенькой берёзкой, нашла же такую, – я сочувствую тебе – жуть. Честно! Понятия не имею, как вела бы себя на твоём месте, ну, узнав это всё. Да и ваще. Родители – там, парализованные. Брат – тоже там, да ещё и клятва эта… не видеться. Но это ж не значит, что надо всех во лжи подозревать или в чём похуже. А, Мартын?
Марта смотрела на воду. Отвечать ей не хотелось.
– Давай, что ль, тренироваться? – поняв это, предложила Майя.
– Давай, – согласилась Марта. – А как? Ты меня учить обещала.
– Да я сама толком не знаю, – сказала Рыжая. – У меня ж другое: чувства, внушения, общая память. Деревья. А у тебя воздух.
– Мы когда с Цабраном по ту сторону гуляли, там девочка на пляже воду в воронку заворачивала, – вспомнила Марта, – играла так.
– Отличное начало, – кивнула Рыжая. – Попробуй.
– Да как? Смеёшься?
– Ну просто представь. Оживи своё воспоминание.
Марта попробовала «оживить». Но фокус с той маленькой девочки сползал, яркий образ создать не получалось. Это помнилось ей мазком на фоне счастья: Цабран был рядом, они шли на тайный пляж. И там купались, на камнях лежали, болтали о ерунде.
– Не получается, – она разочарованно посмотрела на подругу.
– Это потому, что ты не стараешься, – парировала Пролетова.
Марта уткнула подбородок в колени. «Фигня какая-то, – уныло подумала она. – Вон трубы облезлые, вон на кусте бумажка какая-то, а я – марид, типа. Волшебное существо, наевшееся