монета не годится для карт и попойки. Вы подсели ко мне с предложением о совместном пути, что же – выбор понятный. Когда вся телега добром под завязку забита, в это смутное время выбирать не приходится. Тут и помощь скитальца будет не лишней. Вот эти двое, – спокойно продолжил серый, мотнув головой в сторону головорезов, – подсели за стол чуть позже… Играть в карты, как видите, намеревались, а на деле только и ждут, как бы до добра, в телеге поскорее добраться. А потом подсел и этот незнакомец. Явно не адепт, но если отмыть да побрить, лицо высокопоставленное вылезет!
– Ты чего здесь запел, соловей ты наш серый? – выпятив вперед подбородок, наклонился через стол потный, нависнув над скитальцем. – На какое-такое добро мы тут нацелились?!
– Я еще не закончил, – спокойно ответил скиталец, опуская руку к поясу.
Второй молодчик, чьи гербы так никого и не впечатлили, выхватил свой топорик. Сплюнув на лезвие и не попав, заявил: – Да с хренали нам тут морочиться со спектаклем этим, а, Рушко?! Мы же только на телегу да кошели приглядывались, а нам прямиком замки и титулы в лапу суют!
– Ну так хватай, – холодно улыбнулся Вик’Дерн, – чего ждешь-то?
Рука, что метнулась к монете, удивила почти всех, в том числе и обоих бандитов. Всех, кроме Серого скитальца. За рукой метнулась другая, с ножом, выхваченным из-под стола, и пригвоздила первую к столешнице, рядом с монетой. Страшной оказалась та рука, скрюченными когтями впиваясь в дерево. И невзрачный субъект: то ли жиник, то ли недомерок, захрипел и изогнувшись немыслимой дугой через голову, очутился целиком на столе. Его морда, все еще отдаленно походила на лицо, вытягиваясь, а глаза быстро росли в размерах и сползали к ушам. Из них исчезали зрачки. Кожа быстро темнела, ее болотный цвет проглядывал сквозь одежду. Прорвав рубаху, на спине вздыбились шипы. Согнутой ногой недожиник, как пружиной, отшвырнул скитальца прочь от ножа, к соседнему столику, где уже кто-то истошно вопил. Купец, лишившийся дара речи, медленно сползал под стол. Бледный, как простыня, головорез держался за топорик, как спасительную опору, и дрожал всем телом, а его приятель, куда менее впечатлительный, не раздумывая долго, размахнулся палицей. Удар когтей бестии отбросил его к стене, урвав половину кожи с лица и освободив от бремени потных желез – навсегда. Другая нога, вывернувшись в колене, обхватила пальцами нож и вырвала его из руки, истекающей чем-то темным, и тут же метнулась с этим ножом к поверенному.
Голтен хоть и был пьян, но основных навыков не растерял. Оттолкнувшись от стола, он кубарем перекатился по полу и вскочил, мгновенно выхватив свой клинок. Его пошатывало от алкоголя и слабости, и вдобавок ко всему, подарок Эйстальда нещадно жег ему грудь. Раненое существо, взбешенное, припало к столешнице. Освободившись от бремени ножа, бестия, не раздумывая, прыгнула на обладателя расшитой туники. Быть может, ей пришлись не по вкусу фамильные гербы. Топорик отчаянно отмахивался, но лапы ухватились