постоянным кризисом. Каждому мыслителю, когда он решался проложить себе путь через дебри существующих мнений к царству истины, приходилось напоминать себе (и своим современникам), что, по крайней мере, в области знания никакое имущество не является гарантированной собственностью, если оно не заработано в поте лица своего. Это общая тема афоризмов Бэкона в начале «Novum Organum», «Рассуждения о методе» Декарта и незаконченного сочинения Спинозы «Об изменении интеллекта». В этих высказываниях действительно есть расхождения относительно того, в какой мере они считают необходимым настаивать в качестве предварительного условия на своего рода моральном и религиозном посвящении жизни служению истине. Но возникает более убедительное разделение. Можно понимать эту максиму так: «Освободи свой ум от незаконно нажитого, от дурных привычек, предрассудков и систем, и в детской простоте приготовь свой глаз и ухо к приему в чистые сосуды тех запасов истины, которые готовы хлынуть из мира». Или, скорее, можно сказать: «Помни, что ты – сознательный, бодрствующий разум, и что каждая твоя идея принадлежит тебе по твоему собственному согласию; настаивай на своем праве свободного разума и не давай места никакому убеждению, которое ты не поднял в полный свет сознания и не нашел полностью соответствующим всей силе и содержанию твоей самой ясной мысли». И, добавим мы, если эта максима будет соблюдаться слишком исключительно в любом случае, она будет соблюдаться неправильно.
У Локка этот вопрос выходит на первый план. На каких условиях я могу обладать знанием? Как я могу быть уверен, что мои идеи – субъективные образы в моем сознании – имеют отношение к чему-то объективному и реальному? Ответ Локка, что, возможно, не совсем естественно, несколько многословен и лишен фундаментальной точности принципов.
Отбросив мнение о том, что еще до опыта у всех людей спонтанно и изначально присутствуют некие общие идеи, он продолжает показывать, как мы можем в достаточной степени объяснить те идеи, которые мы действительно находим, предполагая в нас почти неограниченную способность соединять и разъединять, сравнивать, соотносить и объединять различные элементарные идеи, которые проникают в пустые камеры нашего разума с помощью органов чувств. Что касается источника, канала и природы этих идей чувств, Локк неясен и, по-видимому, непоследователен: хотя очевидно, что очень важно знать, как идея может быть вызвана или возникнуть из материальной вещи. Когда в четвертой книге он переходит к вопросу о реальности или значении наших идей, он не выходит за рамки нескольких довольно сомнительных рассуждений о том, что, хотя в строгом смысле мы не можем выйти за пределы нынешних свидетельств наших органов чувств о конкретных объектах, которые их затрагивают, мы можем в практических целях многое допустить в предположениях общей вероятности.
Но Локк также начал критиковать наши идеи, рассказывая об их формировании