могу! – заявил он.
– Слабо! Слабиссимо. Поднатужься! Ну! – Жукова дирижировала руками, словно собирая всю мощь оркестра для заключительного «па-ба-ам!!».
Машина их минуту назад встала в пробку и ничто не отвлекало Славика от пробуждения смелости. Он шумно вздохнул, потяжелел лицом, как хулиган перед дракой, и заорал:
– Яа моогууууу!
Жукова зааплодировала.
– Браво! Браво! Я тебе открою секрет: сила в словах, – она таинственно понизила голос. – Надо только сказать это. Ты думаешь, отчего туча людей мыкается от получки до получки, лапу сосут в своем Новохоперске-Задрищенске?
Продюсерша уставилась на Саврасова, ожидая ответа.
– Ну, типа… в провинции зарплаты меньше? – неуверенно произнес Саврасов.
– Хо-хоо! Сказочка для профанов! Всю статистику пишут для того, чтоб задурить быдлу головы. А секрет в том, что нужно просто сказать: мне по силам, я все могу, я имею право. И мироздание тебя услышит. У мироздания чуткие большие уши. Это еще древние египтяне открыли, это масоны знали. Секрет в вибрациях. Посылаешь миру вибрации «я все могу», – вдохновенно вещала Жукова, – и на тебя начинают валиться всякие блага. Кап – новый телефон. Кап – деньги. Кап – новая машина.
– Правда что ль?
– Сомневаешься? – возмутилась продюсерша. – Посмотри на меня!
Лоснящаяся от достатка Катерина в увесистых бриллиантовых серьгах, французском костюме оттенка «закат над Сеной» и с таким напором в глазах, что возражать на ее «все могу» не посмел бы и полковник ГИББД, была живым свидетельством того, что секрет работает.
– Так, «я могу» освоили. Теперь ляпни первое, что приходит в голову.
– Спартак – велик, Спартак – силен, Спартак московский – чемпион! – отчеканил Слава.
– Не настолько же первое. Славик, что ты можешь? Ты-то в чем чемпион? Нужно выбрать территорию. Терру инкогниту, где ты создашь свою империю, где ты станешь единственным и неповторимым!
Славик не знал, при чем тут инкогнито, но в голове у него уже немножечко звенело от открывающихся перспектив.
– Ты можешь! Я в тебе вижу такие таланты – о-о! – Катерина восклицала с уверенностью, до которой доходят лишь продавцы элитных биодобавок. – Давай, скажи, что ты можешь делать?
Саврасов выпятил нижнюю челюсть.
– Не знаю… я как-то думал – кино? Я мог бы кино придумать.
Сначала амбиции Славика были глобальны и расплывчаты. Он хотел бы делать все! Ему казалось, что он мог бы стоять за камерой, сидеть в режиссерском кресле, разъяснять актерам, что делать, а пожалуй, и сам встать в кадр, а еще – напеть неплохой музон (спецы подрихтуют – и половина саундтрека готова), а так же мог бы руководить всем и всеми. Он сказал бы, что хочет стать Чарли Чаплиным, если бы знал, кто такой Чаплин.
Катерина настаивала, чтобы он выбрал что-то одно. Славик вошел в раж и каждую кинопрофессию отдавал с боем. Параллельно боям джип метровыми рывками двигался в пробке. К финишу