её глаза округлялись и тогда она больше становилась похожа на Костю, чем на Алёну.
– Да уж… Если б я его не простила тогда, вас четверых и на свете белом не народилось. Но простила, Костин отец помог, очень правильно повёл себя, да и сам Костя покаялся, а я ж его любила… И сейчас люблю.
Две женщины смотрели друг на друга улыбаясь, такие похожие и счастливые, несмотря на все превратности судьбы, бывшие, настоящие и будущие…
Костя и Алёна. Жизнь прожить.
1973—2000 годы
* * *
Чуть зыбкий воздух дрожал весенней прохладой. В этот ранний час в парке почти никого не видно: две собачницы, белки, да дед-бегун. Уже месяц открытый с просушки парк радовал дорожками, приятно шуршащими песком и свежей зеленью, весело трепещущей в лучах проснувшегося солнца. Всё вокруг уверяло в незыблемости, вечности мироустройства и его оптимистичности – на дворе стоял тысяча девятьсот семьдесят пятый год. Бодрящая дух утренняя свежесть вытащила Костю из машины, призывая пройтись по парку. Он, природа и тишина; ветерок, щебет птиц и радость от того, что молод, здоров, а вся жизнь впереди. Вообще-то, поступок неожиданный для него, юноши без особых фантазий и неординарных желаний. После семичасовой тренировки полагалось ехать домой на своём ВАЗе, там позавтракать перед институтом.
Но сегодня лекции отменили – началась зачётная неделя, первым стоял зачёт по марксизму-ленинизму, дальше – практика с иностранцами. Мура, одним словом, спешить некуда. Костя с четырёх лет жил по строгому распорядку. С младенчества у него английский, бассейн, учитель по музыке. С семи лет – английская школа (лучшая, естественно, в городе), дополнительные занятия по истории, математике, немецкому и японскому, бокс и вольная борьба. Он – единственный ребёнок в семье, красивый мальчик с интеллектом выше среднего и очень богатыми для Советского Союза родителями, в общем, золотая молодёжь. Его отец принадлежал к когорте крутых из правительственной верхушки. Он был старше супруги на десять лет, женился на красавице, наследнице всего имущества и капитала, единственной восемнадцатилетней дочери учёного с мировым именем – тогда их ещё ценили. Она, разумеется, работать не стала, а занялась умственным и физическим развитием сына, а также улучшением своей и так сногсшибательной внешности. Костю ласково называла «наш инфантильный мальчик», а мужа – «мой генерал».
Сын с одинаковой холодностью посещал кружки, секции, бассейн и родителей не огорчал: учился на отлично, поступил туда, куда они указали – на юридический факультет университета. Настойчивость проявил только, заявив, что пойдёт в армию. Так как отец его полностью поддержал, матери оставалось смириться. Она перенесла освободившееся время на заботу о себе, на невесту сына и на тусовки, где она считалась основным распространителем новостей, то есть сплетен. Конечно, родители позаботились, чтобы сын попал в блатную роту, где отбывали полезное для спасения Родины время другие