собой потащил. – Он шевельнул огромными ступнями, обутыми в крепкие старомодные башмаки, и уныло опустил лысую голову.
Тимофей порывистым жестом остановил его самокритичные излияния:
– Господин библиотекарь, я пришёл не за вами, а за Всеволодом и без него не уйду, так что не корите себя понапрасну.
Немного раздумав, Тимофей решил не посвящать хранителя в их с Крысей заговор. Мало ли что… Так будет лучше.
До середины дня заключённые сидели прижавшись спина к спине и почти не разговаривали, думая каждый о своём. Тимофей переживал за родителей и мечтал о Зиночке, а Аполлон Сидорович горевал об утраченной библиотеке Езерских, начало которой было положено в благословенные времена государыни Елизаветы Петровны.
– Вы представляете, Тимофей Николаевич, – время от времени начинал стенать библиотекарь, и его лысина немедленно краснела, а грушевидный нос желтел, – они бросили в костёр прижизненное собрание сочинений Оноре де Бальзака! Великого Бальзака. Я понимаю, господа революционеры желают читать труды господина Маркса и этого, как его… – он щёлкнул пальцами, – Ленина! Читайте на здоровье! Но зачем жечь произведения великих литераторов? О-о-о-о, почему я не бросился в пламя и не сгорел вместе с книгами?
– Аполлон Сидорович, вся Россия горит, посмотрите вокруг, – увещевал Тимофей безутешного хранителя.
– Да, да, – ненадолго соглашался тот, но вскоре вспоминал ещё о каком-нибудь утраченном раритете, и всё начиналось сначала.
– Странно, но, похоже, о нас забыли, – констатировал Тимофей, когда полоска неба в потолочной щели приняла тёмно-синий цвет, а есть и пить захотелось совершенно нестерпимо.
– Действительно, забыли. Может, оно и к лучшему.
Библиотекарь покопался в кармане и выудил оттуда два кусочка пилёного сахара, завёрнутые в салфетку.
– Из старых запасов. Я, видите ли, лакомка, – сконфуженно признался он. – Вот, предлагаю поужинать.
Тимофей с благодарностью кивнул и положил кусочек на язык, ощущая давно забытый вкус сладости.
Опять кольнула мысль о Всеволоде и Кристине. Что с ними?
– Как вы думаете, Аполлон Сидорович… – задал он вопрос библиотекарю, но договорить не успел: по подвалу разнёсся ужасающий вой, заставлявший предположить, что в подземелье разводят особую породу волков, потому что ни один, даже самый наглый, призрак никогда не смог бы издать такие невыносимо пронзительные звуки, от которых по телу побежали мурашки:
– У-у-у-у, у-у-у-у!
– Слышите?! – всполошился Аполлон Сидорович и умолк, потому что немедленно, так же, как и накануне, в стену раздался стук: тук, тук, тук-тук.
Тимофей моментально бросился на колени, прильнул ухом к холодной штукатурке и костяшками пальцев повторил ритм: тук, тук, тук-тук…
10
– Тук, тук, – прозвучало в камере номер пять с другой стороны стены.
Там тоже кто-то был. Тимофей встрепенулся от неожиданной удачи:
– Аполлон Сидорович, я установил связь с узником из