изнутри, заставляя то и дело пинать ногой снег, хотя тот не повинен ни в одном смертном грехе, помимо излишней белизны.
– Вижу, тебя что-то гложет.
Ак подпрыгивает от неожиданности. Он хочет сказать Элиоту, чтоб перестал его преследовать, как хренов извращенец, но фигура за спиной принадлежит не боксеру, а парню, которого тот видит впервые в жизни.
– Ты еще что за червь?
Грубость Ака не пошатывает умиротворенность незнакомца. Опустившись на заснеженный валун, он закидывает ногу на ногу так легко и небрежно, будто находится в собственной гостиной, а не на вершине горы в покинутом богом месте. Его бледная кожа так и серебрится в лучах предзакатного солнца, а струящиеся до плеч волосы будто впитывают в себя весь холод дымчатых скал.
– По-моему, есть вещи, которые волнуют тебя больше моей скромной персоны.
– Да ну? И какие ж это?
– Твои друзья и то, как несправедливо они себя с тобой ведут.
Облаченный в серебряную рубаху и длинную белоснежную накидку с мехом, юноша выглядит, как не из мира сего. Еще бы. Кто надевает суконный костюм для горного похода? На нем даже шапки нет, а ведь холод стоит зверский. Его вид наталкивает Ака на мысль, о которой стоило задуматься с момента его появления.
– Я че, брежу из-за голода? Или недостатка воздуха?
– Ммм… – неизвестный поднимает темные глаза в небо, – ни то, ни другое. Это не дефект и не болезнь. Скорее, излечение.
– От чего?
– От недооцененности.
Ак не успевает и моргнуть, как юноша вдруг оказывается прямо перед ним.
– Кто ты?
– Я тот, кого местные прозвали «лицом Холода». Но ты можешь звать меня Сирилланд.
Упоминание сказочки, в которую так верят местные, заставляет Акли прыснуть со смеху.
– Всемогущий горный дух? Ты че, издеваешься? Я может и тупой, но не настолько.
– Я пришел сюда из-за тебя.
– Да? А как насчет того, чтоб пойти еще дальше? – сжав кулаки, он порывается вперед, но не успевает его рука коснуться мантии чужака, как та развеивается клубнями тумана. Акли оглядывается по сторонам и обнаруживает юношу в паре метров от него. – Это еще че за фокусы?
Недолго думая, бизнесмен снова бросается к Сирилланду, но тот испаряется с морозным порывом ветра.
– Знаешь, – звучит его голос с вершины опушки, – я ведь могу так делать целый день, но вряд ли это то, чего тебе действительно хочется. Тогда, может, наконец побеседуем?
– Что происходит? Че те от меня надо?!
– Разве это не ты меня позвал, произнеся мое имя?
Лишенное цвета лицо Ака становится еще светлее при воспоминании своих слов у костра. Издеваясь над аборигеном, он даже на секунду не мог представить, что все сказанное им может оказаться правдой.
– Обычно, – откидывает прядь серебристых волос юноша, – тот, кто вызывает меня, приносят дары. Негоже встречать Владыку семи ветров с пустыми