вздрогнула: на нем приписка Джона!
«…Я всякий раз, идя к амвону,
сворачиваю шею мобайлфону
(как надоедливый петух —
шумит и возмущает дух!).
Но дома я его включаю.
Звони, любимая! Скучаю.
…По русски, как это, депеша(?)
пришла сегодня от Алеши…
С оказией передаю…
Ты – в Пюхтице?
Твой Джон.
Люблю…»
Само письмо – в нем разобрался кто б:
мозолили глаза все фразы разом…
Как-будто отправитель был «под газом»,
хоть и терзал услужливый «лап-топ».
…………………………………………………………..
«…посыл я убираю волевой…
Когда мы жили с ней на Беговой
в занюханной огромной коммуналке
(все страсти – от пальбы до перепалки!),
ей и тогда претило быть одной:
Петра любила, а жила со мной…
Она мне письма пишет, как в бреду:
рождественское длит колядованье
у вас под дверью, в розовом саду…
…Я на своей премьере, на Тайване,
в парную окунулся духоту…
…Войти в поток, не замутнив истока?
Пиеса не вошла в свои пазы:
ее перетолмачили (премного)
на мандаринский (неземной!) язык.
Да и актеры – странноватой масти…
А все ж – мои «Абстракции и Страсти»
и премией, и грантом увенчали
(восполнил московитские печали).
…Представь, здесь был А. М. (!)
(как сам сказал мне, кстати,
все десять дней торчал, как пень, на складе!).
Я с ним столкнулся (толстый стал, как овощ)
в музее императорских сокровищ,
где есть чем любопытство утолить…
Ну сколько можно эту пытку длить!
Есть пра-китайский сказ, с подтекстом и поддоном,
о рыбе-карп, желавшей стать драконом…
…Премьерный высылаю вам буклет —
богат, цветист, но – видишь ли? – букв нет!
Бес самохвальства остается в силе —
зри иероглиф: «Страсти по России»…
Реклама беспардонная весьма…
Аглая бьет фарфор? И бьет по нервам…
И ей и нам бы не сойти с ума
в году – от Рождества – две тыщи первом.
Я здесь российский ветер не посею…
Пиши: cumir.(собака)aleks.(ею)
P.S.
«Знатная дама, читающая любовное письмо»,[2]
в руке японский веер теребя…
…да знала ль ты? что я? любил тебя…
…я не хотел, но молвилось само…
Пятый (возвратный) комментарий
(в ночь на 18 декабря 2000 года)
Упрятать в стол, оставить на потом
их письма (словно записи в альбоме)…
Бесчинствует невиданный потоп
в давно уж не туманном Альбионе.
Вскипели горемычные моря,
шатается кумирня мушки шпанской,
и носит без ветрил и без руля
по миру – остов церкви англиканской.
Крушит, бушует