безликим «девушка» – правильно? – резко спросил Кевин, и столовую на мучительно долгие несколько секунд накрыла звенящая тишина.
Рука миссис Майерс так и осталась протянутой к стакану сына.
Когда неловкая пауза очевидно для всех слишком затянулась, мэр опустила руку и, серьезно взглянув на Кевина, приподняла подбородок.
– Кевин Абрахам Майерс, ты портишь своей матери аппетит, – ледяным тоном произнесла она.
«Везет», – с тоскливой обреченностью и совершенно не к месту подумала я. – «У нее хотя бы был аппетит».
Воздух наэлектризовался так, что казалось, от гневного дыхания миссис Майерс над столом образуется грозовое облако, из которого во все стороны начнут сыпаться молнии.
Кевин, к моему удивлению, не стал парировать, а лишь ухмыльнулся и с невозмутимым видом отправил себе в рот кусочек жареного бекона.
– Сэм, можешь налить мне сок?
Он никогда раньше сам не просил меня за столом налить сока. Более того, он никогда не просил меня ни о чем, в чем действительно нуждался. Хотя сейчас необходимость во мне очевидно вызвана желанием насолить матери.
Мне было не по себе от того, как они общались. Это же мать и сын – два самых близких друг для друга человека во вселенной, но они вели себя так, будто единственным, что их объединяло, была только их фамилия.
– Давай я налью, – откликнулась миссис Майерс, снова потянувшись за его стаканом.
– Нет, – обрубил Кевин. – Я хочу, чтобы за мной ухаживала Сэм.
Наверное, то, с каким трудом я сглотнула, было слышно даже в самых отдаленных джунглях Амазонии.
Стиснув зубы так, что проступили желваки, и не глядя на меня, миссис Майерс передала мне графин.
Я прикладывала все усилия, чтобы мои руки не дрожали, но тщетно. Пока стакан Кевина наполнялся соком, я молилась лишь о том, чтобы ничего не пролить.
Когда я уже была готова поставить стакан на место, Кевин вдруг протянул ладонь, показывая, чтобы я подала стакан прямо ему. Я привстала, для надежности осторожно обхватила одной рукой кисть Кевина, и отдала ему сок.
Взяв стакан, парень улыбнулся так приторно, что мне захотелось выпить крепкого черного чая. Хотя, быть может, причина была в усилившемся чувстве тошноты.
– Спасибо, Сэм, ты очень любезна.
Каким-то чудом я высидела еще девять минут и шестнадцать секунд завтрака. Почему я знала время так точно? Потому что без конца косилась на настенные часы и молилась, чтобы больше никто из Майерсов не попытался через меня взбесить другого.
Шарлотта Майерс, не поднимая глаз, отложила приборы, промокнула губы салфеткой и резко встала из-за стола.
– Я буду в кабинете. Работать. – Почему-то на последнем слове она кинула на меня еще один взгляд, будто намекая на то, что она единственная в этом доме занималась делами и, круто развернувшись, стремительно покинула столовую.
Настроение Кевина с ее уходом резко переменилось. Пока юноша с задумчивым видом неторопливо допивал сок, я подготовила лекарства. Он молча принял их и, не произнеся