финансовые возможности, отсутствие близких или что-то еще. И мне кажется важным, чтобы несмотря ни на что всегда был тот, кто может им помочь. К тому же, – я чуть улыбнулась, – патронаж – это не всегда тяжелый труд и невозможность смотреть на чужие страдания. Это большой опыт, а зачастую – и приятная компания.
– Ну, мою компанию ты приятной вряд ли назовешь, – усмехнулся Кевин, не открывая глаз.
– Зато опыт, – не стала спорить я.
Мне уже доводилось видеть улыбку на лице Майерса. Раз или два. Но те улыбки были натужными, искусственно-любезными. Улыбка, которую я имела удовольствие лицезреть сейчас, расползлась по губам Кевина медленно, будто выглядывающее из-за туч после дождя солнце. И она была такой же ясной и светлой. На щеках у юноши проступили небольшие ямочки, на которые я невольно засмотрелась.
Оказывается, он умел искренне улыбаться. И ему это очень шло.
– Люблю честность, – сказал он.
Отчего-то, глядя на его улыбку и слыша его спокойный голос, я почувствовала растерянность. Слишком быстрые и резкие перемены в поведении Кевина настораживали. Неужели это все из-за миссис Майерс?
– А как быть с теми, у кого нет средств на помощь патронажа? – спросил он, возвращая меня в реальность.
– В нашем центре есть благотворительный отдел, работники которого могут оказывать бесплатную базовую помощь: прибраться, вызвать врача, купить самые необходимые продукты и лекарства. В первое время, как только я устроилась в патронажную службу, работала там.
– И неужели тебе это нравилось? – Кевин перестал улыбаться. И тут же мне стало грустно. Самую капельку. – Тратить время и силы на незнакомых людей просто так? Ничего за это не получая?
– Почему же ничего? Чужую улыбку, доброе слово, благодарный взгляд…
Майерс хмыкнул:
– Какая бесполезная валюта.
– Добрые дела не всегда совершаются для того, чтобы получить что-то взамен.
– А для чего же еще?
– Чтобы быть полезным.
– Да, тобой пользуются, называя это красивым словом «благотворительность».
Я не была согласна с Кевином и хотела уже начать ему доказывать, что он не прав, но остановила себя. Он жил иначе. Он ни в чем не нуждался, вокруг него все время много людей. Кевин не знал, что такое бедность или нужда. И мне даже стало немного жаль Майерса за то, что он был ограничен рамками своего воображения.
– Но сейчас ты работаешь не бесплатно, – заметил он.
Я опустила взгляд на свои ладони и негромко произнесла:
– Я коплю на учебу.
Когда я снова посмотрела на Кевина, его глаза были открыты. Господи, клянусь, он выглядел заинтересованным!
– Куда хочешь поступать?
– В медицинский колледж.
– Предполагаю, это тоже связано с желанием помогать людям?
– Это предсказуемо.
– Но я не говорил, что это плохо.
Я внимательно следила за тем, как меняется выражение лица Кевина. Он посерьезнел и будто бы погрузился в себя. Мы оба молчали,