за гусыней, а не сидеть у него на голове.
И последствия не заставили себя ждать. Дети спали вместе с мамой, не умели одеваться, складывать свои игрушки по местам, попить принеси, с ложки покорми. А в ответ нежелательное поведение, проблемы со сном, проблемы со здоровьем. Как тут не перестать справляться? Как тут не свалиться в апатию? И Лиза кидалась в крайности от полной апатии и бесполезного лежания в кровати, когда никого не было дома. До криков на детей и мужа, которые только усугубляли ситуацию. Порой она закрывалась в туалете, чтобы не причинить никому вред. Настолько сильны были вспышки ее ярости, перетекающие в едкое чувство вины, которое лишало последних сил и надежды.
И сложно вообразить, каково было чувство разочарования, когда Лиза пришла ко всем своим целям. Уровень комфорта, о котором она и не мечтала, муж, дети. Всё сбылось. Почему же так невыносимо плохо? Ощущение безысходности и одиночества.
«Я же все сделала правильно» – негодовала Лиза. «А чего ты хочешь: быть правой (читай кому-то что-то доказывать) или быть счастливой» – пришло откуда-то из глубины.
Все достижения теряют смысл тогда, когда внутри нет ответа на вопрос: зачем, ради чего они тебе. Этого ответа у Лизы и правда не было. А ещё она забыла о самом важном, о самой себе. И так не могло больше продолжаться. Она призналась себе, что упала, сорвалась вниз, пробила дно. И это не было так очевидно, как она себе это представляла. Это было внутри. Это было заметно только ей. И пришло время оттолкнуться и грести на поверхность.
«Абонент отключается тогда, когда слишком долго живет не свою жизнь»