её ненавидит, по пока не известной для неё причине. А что ещё ей было думать, ведь он так часто был жесток с ней. Подкладывал пауков в спичечные коробки, замыкал в доме одну, делал так, что они застревали в лифте. В том страшном, маленьком, душном лифте. В детстве ей, пожалуй, никогда не было безопасно. И выход только один – бежать, бежать без оглядки. Убегая из дома, она взяла с собой эту привычку: вечно куда-то спешить, делать непосильно много, а ещё заслуживать любовь и не замечать своих чувств.
Её разбудил звон будильника. «Этого не может быть, я ведь только закрыла глаза» – недоумевала Лиза, продолжая игнорировать раздражающий звук. «Почему же так не хочется вставать и жить этот день?» – надоедливая мысль опять промелькнула в голове. И нужно снова справляться. Затыкать делами этот докучающий голос, иначе можно просто сойти с ума. И она справлялась. Отвела детей в сад, приготовила завтрак, погладила мужу рубашку. Она вообще готова была что угодно делать, лишь бы больше не выходить в социум, который она выбрала оставить в прошлом несколько лет назад. Когда ушла в декрет с хорошей должности на высокооплачиваемой работе.
Уходить было не просто. Ведь позади долгих 10 лет работы, за которые она успела построить карьеру, объездить пол мира, отдавая взамен все свое время, свои желания и мечты. Она не знала слово «хочу», жила из постоянного и не своего «надо». Сейчас она уже и не вспомнит детали поездок «для галочки», поездок для поддержания нового и такого желанного статуса «благополучная». Но то время все же было очень интересным. Постоянное движение, люди, задачи. Так много было того, за чем можно было надежно спрятаться от самой себя и от своей душевной дыры. Это очень удобно и звучит благородно – трудолюбие. А по факту, это трудоголизм (очень созвучный по смыслу со словом алкоголизм), переданный по наследству, который не способствует нахождению ответов, а лишь помогает забыть вопрос.
Переехав в малознакомый город к мужу, оставшись без работы, спешки, задач, без собственного источника дохода, без подруг, она вообще не знала куда себя деть. Хваталась за ремонт, поездки, ненужные встречи. Пыталась найти подработки для будущих мам, проходила все возможные курсы, по окончанию которых можно было зарабатывать из дома. Но всё было каким-то неподходящим, мало перспективным, а деваться было некуда. Ведь более-менее спокойно она чувствовала себя только тогда, когда работала и зарабатывала. Некая компенсация не сформировавшегося чувства базовой безопасности.
Просить она не умела от слова совсем. От мысли о том, что нужно попросить у мужа денег, который, кстати, был совсем не против её обеспечивать, у неё замирало сердце и отнимался язык. Проще сделать всё самой. Проще делать так, как она привыкла. Звучит знакомо? Вот почему Лиза сама по несколько раз вставала к первому ребенку каждую ночь, а днем училась, подрабатывала, занималась бытом, угождала друзьям и родственникам, помогала всем и каждому, даже когда её об этом не просили. И даже не заметила, как довела себя