Морфеус, это я о Вас! Как Вам не стыдно, взрослый же человек…
И вообще.
Уважаемые музчины! Я вам один умный вещь скажу, только вы не обижайтесь.
У вас нет никаких шансов. Ни тиретически, ни практеотически. Оставьте ваши неуклюжие ухаживания. Займитесь лучше чем-нибудь общественно-полезным.
Засим откланиваюсь…»
Сомнений не оставалось – это была Знаменская. Только она одна из всех известных ему женщин употребляла это ироничное, скоморошное словечко – музчины. Пломбирчик, конечно же, означал ее автомобиль. Контрольный вопрос: есть ли у Снежаны машина идеально подходящего под ее имя белого цвета? Выяснить это нетрудно…
Он почувствовал легкую рябь волнения и радостную оторопь алхимика, вплотную приблизившегося к разгадке состава философского камня. Потом пришло запоздалое сожаление. Зря он отказался от ее приглашения. Зря. Если не брать во внимание элементарную мужскую трусость, в которой он вынужден был себе признаться, здесь сработал какой-то странный и противоречивый психологический механизм, заставляющий человека, который долго и страстно чего-то хотел, неожиданно для себя самого отказаться от подарка судьбы, свалившегося к нему прямо в руки. Во второй раз Снежана вряд ли до него снизойдет. С такими женщинами этот номер, увы, не проходит: теперь, чтобы исправить ошибку ему придется совершить невозможное. Посему на его кандидатуре в бескрайнем списке желающих попасть в круг ее особо приближенных лиц и тел можно смело ставить большой и жирный мальтийский, ливонский – какой там еще? – тевтонский крест…
Эта мысль – при том, что было в ней что-то освобождающее и для него не безотрадное, намертво приковала его к другой, уже привычной несвободе, к принудительной необходимости оставаться тем, что он есть, в обстоятельствах, которые никто и ничто изменить не в силах. Она служила еще одним подтверждением того, о чем он догадывался и сам, без намеков и подсказок, без дотошного всматривания в смутные очертания своей дальнейшей судьбы: все уже выпавшие ему шансы устроить свою личную жизнь он бездарно упустил, а немногие из оставшихся – непременно упустит. Впрочем, это не было для него ни открытием, ни откровением, он давно уже смирился с этим, но по своей застарелой привычке продолжал приводить резоны, искать какие-то оправдания своим поступкам или отсутствию таковых, пытаясь объяснить, почему все произошло так, а не иначе и по какой такой причине он в очередной раз оказался в проигрыше.
Михайлов бесконечное число раз прокручивал в мозгу эту ситуацию, рассматривая ее с разных сторон и каждый раз заново, с неубывающей силой и достоверностью переживая ее в душе. Что он потерял, отказавшись от предложения Снежаны?
Наивно полагать, что это был каприз женщины, которой не с кем переспать. Очень даже есть. Такая поманит пальцем любого – и он у ее ног. Она то фурия, то фея, то леди Макбет грозная, то Дездемона безумная и нежная. Тогда что же?
Просто в нужное время он оказался в нужном месте. Удачно подвернулся,