хуже. С бородавчатыми зелеными жабами и настырными кикиморами, которые так и норовят тебя слопать, если зазеваешься.
– Если будете так врать, то боженька язык отрежет.
Она произнесла эту фразу таким умилительным и в то же время упрекающим тоном, что Влад поперхнулся от накатившего приступа веселья.
– А вот здесь я совсем не обманываю. Говорю чистую правду, – он подавил смешок. Раскрутил марлевый рулончик. – Сожми пальчики, а большой – оттопырь. Будем делать из тебя Рокки Бальбоа.
Провозившись минуты три, наконец, закрепил повязку и подравнял ножницами кончики бинта на узелке. Удовлетворенно осмотрел свою работу.
– Готово. Жить будешь.
– Большое спасибо и до свидания, – Нина благодарно улыбнулась. Спрыгнула со стула и двинулась в сторону выхода. Влад придержал ее за предплечье.
– Э, нет. Уже попрыгала, зайка довольная… Доктор прописал тебе еще таблетки.
– Не надо, – услышав про них, Нина испуганно дернулась. Попыталась высвободиться, но он не позволил.
– Надо, надо. Без них я тебя не отпущу.
Взял ее за здоровую руку и вывел из дома во внутренний двор, снял со штакетины стеклянную банку и подал ей.
– Вон там, за яблоней, – присев до ее уровня, Влад указал пальцем на грядки с клубникой, – поспели красные пилюльки. Иди, насобирай, а я в беседке тебя подожду.
– Кто это с тобой? – спросила бабушка, когда он опустился на скамью рядом с ней. – Совсем глаза не видят без очков.
– Подружка, царевна-лягушка, – ответил он, усмехнувшись.
– Кто? – старушка нахмурила лицо, добавив себе еще больше морщин.
– Не тащи грязное в рот! Вот же… Помыть же сначала нужно! – громко крикнул девочке, заметив, как та набивает ягодами живот вместо банки, а бабушке шепотом пояснил:
– Соседка, Нина.
– А, знамо, знамо… Красивенькая такая, как куклёнок, да?
– Она самая, – подтвердил, не отводя глаз от ребенка. – Куда!? – снова окрикнул, когда она подошла к емкости с водой. – Не лезь в чан! Бинт же намокнет!
– Влюбился чё ли? – пожилая женщина просияла, словно узрев какую-то истину, хрипло засмеялась, оценивающе стрельнув в него голубым, выцветшим от старости, взглядом.
– Господи, ба! Как скажешь, хоть стой, хоть падай. Ей шесть лет всего! – от неожиданного и до абсурдности неуместного вопроса его глаза превратились в два бездонных синих озера.
– Я-то сижу, далеко гляжу.
– Ты посмотри, а!? Еще и не слушается, зараза такая!
– Тут и очки-то не надобны, – промурлыкала себе под нос женщина. – Под два метра вымахал, а глупый, как Иванушка-дурачок.
– Умный, как Кащей Бессмертный, бабуля, – он подскочил. – Называется, пусти козу в огород с капустой.
Нина беспределила по-черному, обесценивая его труд. Полоскала ягоды в воде для полива и тут же совала их в рот.
– Тяжелый случай, как бы передоз не случился, – он вышел из беседки, коротко бросив ей через плечо: – Иди в дом. Жарко.
– Если в папашку пошёл, то беду свою нашёл… Кощей.
***
Солнце