доставать, а я тут с вами ляськи-масяськую!
– Тебе конец… – протянул он в нарочитом ужасе.
– Мне конец… – повторила она и зажала рот ладошками.
– Ну… За это максимум шапалак по попе получить можно, и все. Ты чего? Какая крапива? – он попытался ее обнадёжить совершенно не понимая, о чем она мелет.
Нина посчитала своим долгом объяснить, насколько силен проступок и чем ей это грозит.
– Ага, я здесь уже экстрасенс. За такое, если не крапивой, то хворостиной отхлестает точно, – понуро прошептала и повернулась к нему спиной. Снова поспешила к кованой двери. – Спасибо, здрасти, до свидания, прощайте.
– Кхм, кхм, – он прочистил горло от накатывающего смеха. – Давай мы с тобой поступим так: я спасу тебя от шапалаков и крапивы с хворостиной, а ты мне за это подаришь желание.
– Какое еще вам желание, когда мне жить не осталось, – Нина встала на цыпочки, судорожно подергала за щеколду, пытаясь преодолеть преграду, но она не поддавалась. Детских сил на тугую задвижку не хватало.
– Не знаю, не придумал еще, но ничего сверхсложного. Так, по мелочи, что-нибудь. Лады?
Влад помог ей с защелкой, но дверь не открыл, встав на пути. Она возмущенно уперла кулачки в бока.
– Лады – малады, дайте, пожалуйста, выйти.
Он заговорщически поманил ее к себе пальцем.
– Скажи сестре, что я ей передал гостинчик, – всучил в ручонки полную банку ягод. – А еще скажи, что я велел ей передать, что очень огорчусь, если она пустит мои труды насмарку… Нет, не так… Очень обижусь, если она заставит тебя возиться в земле с болячками. И что если она будет тебя ругать или хлестать крапивой, то я не буду с ней дружить.
– Ой, да нужны вы ей сто лет! Клубнику слопает и не подавится, а мне все равно попадет!
– Сделай так, как я говорю. И сама все увидишь.
– Тоже экстрасенс?
– О, еще какой! Покруче Кашпировского. А еще я знаю четыре волшебных слова, которые спасут тебя от нее в любой опасной ситуации. Заклинание безотказное. Хочешь узнать?
– Хочу…
– В случае чего говори ей: «Я пожалуюсь дяде Владу». Но будь осторожна. Их магия будет работать только пока я здесь. Как уеду, их действие испарится.
Нина скептически скривила ротик, заглянула ему в лицо, а потом так заливисто расхохоталась, будто услышала самый забавный анекдот в мире.
– Я никогда не жалуюсь. Жалуются только маленькие, – произнесла просмеявшись.
– Так ты и есть маленькая.
– Большая.
– Маленькая.
– Большая!
– Хорошо, большая. Как хочешь, мое дело предложить, – он сдался и легонько щелкнул ее по точеному носику. – Но сестру не слушайся и в грязь не лезь.
Она в обнимку с банкой выскочила наружу и через улицу со всех ног побежала к дому. Свету нашла в огороде. Та с остервенением ковыряла землю и что-то невнятно шипела. Нина нервно сглотнула и приблизилась к ней с боку. Заметив ее сандалии, сестра резко дернулась к ней и схватила за волосы, больно потянула на себя.
– Ты