не хватало бы, я сам привык решать этот вопрос. А он, оказывается, не женщину, а это многорядье мне предлагает.
– Боря, – говорю я, – у кого из нас белая горячка? Я разве когда-нибудь говорил тебе, что интересуюсь жемчугами?
А он на меня руками машет:
– Дурак, я же тебе хороший бизнес предлагаю! Хозяин в Болгарии владеет этим. Сейчас у него проблемы и он отдаст это очень дёшево! Цена ожерелью пять миллионов евро. А он готов уступить за полтора! И ещё мне десять процентов оттуда! Я хочу их поделить с тобой. Я знаю, что у тебя много богатых друзей!
Я сглотнул набежавшую слюну и сказал:
– Боря, а можно я уже сейчас поделю наши барыши? Возвращайся к столу и возьми банку пива из пакета на полу. И больше никогда мне ничего подобного не предлагай, а то я эту банку у тебя через суд обратно отыграю, и все судебные издержки как раз покроет твоё замечательное ожерелье, евросоюзец ты хренов!
Он сначала решил обидеться, заморгал-заморгал своими пятидесятилетними моргалками, но банка пива всё же перевесила.
Я вернулся к столу и пиву, Боря трусил следом, оставивши свой лаптоп на заборе. Мичурину я сказал:
– Кумкват думаю на лимон, тот, что в поле, привить. Только надо такой, как у Кати растёт.
Мичурин обстоятельно замял сигарету в пепельнице и молвил раздумчиво:
– Пожалуй… Но там мне одна ветка понравилась, я на неё мандору привью.
Уроки садоводства
Недели две назад неожиданно ко мне в гости папа пожаловал. На всякий случай поясню – мой папа. А то некоторые думают, что у меня, кроме правнуков, уже и родственников других не может быть. Однако нет, у меня много родни, и папа с мамой в том числе. И вот приезжает мой папа, ненадолго, на три дня всего, даже на два с половиной. Посмотреть, как тут его сынок и внучки поживают.
Папа не молоденький у меня уже, за восемьдесят, а вот не сидится же ему дома, ездит по миру, пристально присматривая за своими чадами. Прямо с Кипра он ещё на пару дней в Лондон заглянуть поехал проверить, всё ли там путём у моей сестрицы.
Но прежде он на Кипре успел порядок навести. Наутро после его приезда я решил встать пораньше, памятуя, с каким презрением он всегда относился к любителям долгого сна. Поэтому я вместо своих обычных шести часов утра встал в пять. Опоздал, конечно, он уже давно орудовал в саду с секатором, пилой и кетменём. Я пожелал ему доброго утра и спросил, не свозить ли его куда-нибудь по достопримечательностям. Папа ответил, что никак невозможно, потому что у него всего два дня осталось, а сад у меня очень запущенный. На это обидное заявление я не нашёлся ничего ответить, кроме как удалиться в свой кабинет и углубиться в компьютер.
Часа через три жена моя развезла детей по школам и позвала нас завтракать. За завтраком воодушевившийся папа демонстрировал мне семена фасоли, выращенные им в Москве из привезённых с Кубы, и давал рекомендации по их посадке. Оказывается, именно эта фасоль