это «прости» вмещало в себя извинения за всю ту боль, что стала причиной страданий дочери. Дьявол любит водить за нос и путать, а людскими страданиями – кормиться, и порой невозможно выведать его планов на будущее.
Жаклин с жалостью смотрела на плачущую колдунью, заменившую ей мать; женщину, благодаря которой сумела выжить. Она не понимала, как не заметила её любви к графу раньше. Да и что изменилось бы, если б заметила?
Леди покачала головой, протягивая кормилице платок.
– Прощать не за что. Что было, то было. Но как ты смогла принять его издевательства? Как сумела полюбить того, кто принёс столько страданий?
– Он стал моим искуплением. – Колдунья улыбалась с нежностью, как будто речь шла о чём-то светлом, скрасившим нелёгкую жизнь. – Кроме укусов были и поцелуи, и нежные слова, хоть и нечасто. Физическая боль – ничто по сравнению с душевной. Это наказание Христа.
– Так ты всё-таки веришь? – с изумлением протянула Жаклин. Ночь раздумий превращалась во время открытий и откровений.
Тильда сжала голову руками: упоминание запрещённого имени вызвало ужасную боль в висках. Она прохрипела в ответ:
– Все мы верим, но не все служим. Я молюсь другому богу, тому, кто смог спасти нас, но страх перед адом живёт в любой душе, даже заложенной хозяину преисподней.
Графиня замолчала, видя, какие страдания вызывает разговор о Всевышнем кормилице.
– Стражник! – громко позвала она.
Тяжёлая дверь тут же отворилась. На пороге возник огромный детина, хлопающий заспанными глазами, с удивлением взирающий на невесть как появившуюся в покоях хозяйки замка старую ведьму. Он с трудом удержался от желания перекреститься.
От взгляда Жаклин не ускользнуло странное поведение охранника, но сейчас её намного больше волновало другое. Она недовольно проворчала:
– Опять спишь на посту. Соскучился по кнуту? Вели разбудить капитана, у меня есть для него срочное поручение. И эту бездельницу Джанет. Отослала её ненадолго, так она пропала вовсе. Пусть явится немедленно и разденет меня, не то велю её выдрать.
Солдат быстренько ретировался за дверь, благодаря Бога за спасение.
Тильда промокнула лицо платком, убирая следы слёз, и покачала головой. Девочка любила, чтоб все дрожали при виде неё, но иногда явно перегибала палку.
– Зачем ты запугиваешь всех? Лишняя ненависть ни к чему.
– По-другому с ними нельзя. Чуть дашь слабину – и вовсе от рук отобьются. – Жаклин улыбнулась старой кормилице; та до сих пор отчитывала её, словно ребёнка. – Лучше скажи, куда направлять гонцов? Где пришвартуется корабль Ричарда? Не хотелось бы заставлять их рыскать по всем портам Франции. Война ещё не закончена. Я слабо верю в подписанное перемирие, а англичан никогда не любили проклятые лягушатники.
Колдунья начала размышлять вслух:
– Они не успели выгрузить шерсть и не запаслись продуктами и водой, а значит, постараются сделать это при первой возможности. Но нам не нужно отправлять гонца в рыбацкие деревушки – шли их в Ла-Рошель. – Кормилица