вы непорядочный парень?
– Нет, непорядочный. Я же работаю в правоохранительных органах. Там порядочные ребята без шрамов на душе и теле не работают.
– Что в правоохранительных органах нет женатых мужчин? Зато вы смелый.
– Никакой я не смелый. Я просто везучий на всякую хрень. И вообще речь не обо мне.
– Тогда чего вы ко мне лезете с поцелуями, если я о вас разговаривать не должна?
– Прости. Минутная слабость. Я уже давно не лезу.
– Да. Как раз с этого утра больше ни разу не приставали.
– А что, надо?
– Нет.
– Вот и не напрашивайся!
Мила встала и отошла от него подальше, повернувшись спиной.
– Расскажи мне лучше, где и на кого ты учишься. Это для протокола, а не для меня лично.
Она обернулась.
– Для вас лично я бы слова больше не сказала.
– Да? А я надеялся ещё много слов от тебя услышать. Мне с тобой завтра часа четыре в одной машине сидеть.
– Можете и не сидеть. Вас никто не заставляет.
– Так. Ну, всё. Хватит! А то я за себя не ручаюсь.
– Что, бить будете?
– Да. Ремнём по заднице. И кто знает, куда это меня заведёт.
Он подошёл к ней вплотную. Она вздёрнула подбородок и вызывающе уставилась ему в глаза. Он смотрел на неё и думал: «Вот сейчас бы я тебя, язва, расцеловал. Да ты, похоже, только этого и ждёшь. Но нет, не дождёшься! Сначала: поцелуй меня, – а потом: но ты ведь обещал не трогать! Не на того напала!»
Он отошёл от неё к плите, возле неё стояли тарелки с остывающей едой. Евгений Фёдорович подхватил их и перенёс на стол, а бумаги положил на свободный стул. Подошёл к Миле и со словами: «Ни слова больше, а то аппетит и так испорчен», – нежно в поясницу подтолкнул её к столу. Она повиновалась, но ела так, словно уговаривала себя перед каждым кусочком проглотить его. К нему аппетит вернулся, стоило только приняться за еду.
– Мила, ты хорошо готовишь. Вкусно, – жуя, сказал Палашов.
– Мы ведь живём с мамой вдвоём. Рассчитывать больше не на кого. Или я готовлю, или она. Я её подменяю иногда.
– А с папой ты часто видишься?
– Можем видеться несколько дней подряд, а можем не встречаться месяца два. Но я звоню ему в любое время дня и ночи. Мама с ним чаще видится, чем я. Они любовники, с самого начала, сразу после развода. Смешно только, что они зачем-то это скрывают от меня. Но, конечно, я всё знаю. Правда, им ничего не говорю, поэтому они, наверное, думают, что им удаётся держать меня в неведении.
– Забавно – развестись, чтобы оставаться любовниками. – Палашов улыбался.
– Они друг друга очень любят. Но, когда были женаты, ссорились почти каждый день. Мама очень ревновала папу к работе и ко всему без разбора. Как только они развелись, эти безобразные ссоры почему-то прекратились. Знаете, как будто чувства остались, а права на глупости отобрали.
– Ну вот. А ты говоришь – жениться. Прекрасный пример, что не стоит этого делать. Если бы я женился на всех, с кем встречался или жил… Я скорее бы женился на Кирилле Бургасове – это мой коллега – или на работе, или на кодексе. Это более постоянные мои партнёры.
– Не