Второй ожог он получил, когда нагнал её и сунул в руку ключ от дома. Это была немая сцена, в которой они мельком переглянулись и разошлись в разные стороны.
Палашов подсел к Марье Антоновне на кровать рядом с тем местом, где сидела девушка. Он посмотрел на женщину, глаза её были опущены в пол. Она продолжала молчать.
– Скажите мне что-нибудь, пожалуйста, – его голос опять прогремел в этом доме, как гром среди ясного неба.
Она посмотрела на него мокрыми карими глазами и спокойно сказала:
– Я прочитала, подписала. Дневник тоже прочла. Словно свиделась с ним, поговорила. Не могу привыкнуть, что его больше нет. Я вам даю его дневник. Лично вам. Не как следователю, а как человеку. Только верните потом. Письма вам дать?
– Спасибо за доверие. Разве что конверт, на случай, если придётся вызвать Круглова.
Он взял её за руку, начал, глядя на руку, тёмную от солнца, сухую от ветра, земли и воды, холодную от долго времяпрепровождения без движения:
– Марья Антоновна, я хочу предложить вам помощь. Я вижу, вам не на кого особо рассчитывать. Давайте я договорюсь в церкви об отпевании. Закажу автобус, который привезёт его сюда. Вы его здесь похороните?
Он посмотрел ей в лицо и увидел удивление и благодарность.
– Да, конечно. Рядом с бабушкой и прабабушкой.
– И ещё… Позвольте дать вам немного денег.
– Подождите… Но у вас же зарплата, наверное, маленькая.
– Прошу вас. Это неважно. У меня нет семьи, которую надо содержать.
– И у меня нет.
Она отвела глаза. Он отпустил её руку, привстал, пальцы выудили кошелёк.
– Здесь немного… – Он достал стопочку тысячных купюр.
– Мне так неловко…
– Мне тоже… Пожалуйста…
– Мне Мила сказала про вас, что вы хороший человек.
Марья Антоновна взяла деньги и отошла к столу.
– Да вы что? Она ведь меня совсем не знает.
Женщина положила деньги, взяла синий блокнот и листы бумаги, лежащие там.
– Необязательно знать. Можно просто почувствовать. Помните, как в поговорке: рыбак рыбака видит издалека? – Она подошла и снова села на кровать, держа в руках блокнот и листы. Затем продолжила: – Мила обещала мне помочь с продуктами и поминками. Она поговорит с мамой и, если понадобится, с папой.
– Да. Стол – это женское дело. Её папа тоже запросто поможет, я думаю, если, конечно, она его попросит.
– Ваня же скопил немного денег. Он, правда, не думал, что копит на последний свой путь.
На глаза ей снова навернулась слеза.
– Можно я вас обниму?
Она покосилась на него, но ничего не сказала. Тогда он встал перед ней на колени и сгрёб её вместе со всем, что у неё было в руках.
– Вы напоминаете мне мою мать, – сказал он тихо, надеясь, что она не расслышит, не поймёт.
Но она всё слышала. Он держал её в объятьях секунд пять, не больше. Потом поднялся, забрал из её рук помятые листы