сейчас или чуть позже».
Размышления заняли всего несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы Тегим-апал что-то заподозрил. Когда я пошевелился в попытке принять более удобную позу, он быстро выбросил вперед правую руку, откидывая растопыренной ладонью мою голову к стенке. Затылок сильно ударился о кирпичную кладку.
Перед глазами все поплыло.
Проваливаясь во тьму, я услышал шелестящий голос ассирийца:
– А я не так туп, как бы тебе хотелось, братец.
Вас никогда не укладывали на голую спину осла животом вниз? Так, что голова свисает с одной стороны, а ноги с другой? При этом вы связаны по всем конечностям, а руки заведены за спину. Суставы полностью затекли и ноют. Желудок скручивает от голода. Голова буквально раскалывается на части, особенно в области затылка. И в довесок ко всему на лицо надет плотный пыльный мешок, отдающий в нос смрадом тухлых овощей.
Никогда я еще не испытывал в своей жизни столь большой букет изнурительных и мученических чувств. Причем разом. К тому же осел шел далеко не ровной походкой, так что меня то и дело слегка подбрасывало вверх, после чего ударяло животом о спину животного и выбивая воздух из легких. Полноценно же вдохнуть мешал пресловутый мешок. Полностью потеряв счет времени с того момента, как этот убогий кусок грязной ткани короновал мою голову, я лишь молился. Молился всем богам, которых знал, о скорейшем окончании этого путешествия, где бы ни была его последняя остановка. Но время крайне коварная штука – оно течет быстро, словно бурный поток, когда тебе хорошо, и плетется аки дряхлый старик, когда тебе плохо.
Вот и сейчас я ждал конца. Но он все не приходил, а я гадал, что же произойдет раньше – сойдет ли мой мозг с ума, или из тела выйдет дух? В итоге, оба предположения оказались ложными – первым остановился осел.
Я услышал звук спешившегося человека, а затем почувствовал, как кто-то поднял меня за ноги и сбросил вниз, будто мешок с навозом. К своему глубокому изумлению, я не ощутил ни удара, ни ушиба о землю. Словно упал на мягкое одеяло.
«Это что, песок? Зачем он завез меня в пустыню?».
Дышать было тяжело но, скорее, не из-за плотности ткани и нехватки воздуха, а от пыли, забившей ноздри сломанного носа и смрада, от которого сильно болела голова. Хотя наверняка она болела не только из-за этого. Тело ощущало приятный холодок, благодаря чему я предположил, что сейчас раннее утро, и солнце еще не успело накалить воздух.
Я закашлялся, с трудом сдерживая подступающую к горлу тошноту.
«Интересно, с чего меня может тошнить? Когда я последний раз ел? Позавчера? Ладно, теперь это не так уж и важно. О, Мардук, да сними же с меня этот мерзкий мешок! Я хочу вдохнуть полной грудью перед смертью!».
И он услышал мою мольбу. Только вот посланник воли бога отнюдь меня не обрадовал. Некто резким движением снял с меня пресловутый мешок, и я первым делом жадно вдохнул свежего воздуха, благодатно наполнившего легкие.
Я оказался прав – было раннее утро. Солнце еще не успело взойти, но предрассветные лучи уже окрашивали