ему надлежало отплыть в Голландию.
Во время одного из визитов к регенту Антуан был представлен царю как капитан самого быстроходного и скорострельного фрегата. Это сообщение не на шутку раззадорило русского царя:
– А что, покажи твоё искусство и твоих пушкарей, а хотя бы в Голландии. Что, ваша светлость, отпустишь фрегат на две-три недели? и моим канонирам польза будет, и славу французского флота покажете шведу. долгорукий мне пишет, там, в Голландии, ихних наблюдателей пруд пруди. регент не посмел отказать царю, на том и порешили – встретиться во второй половине июля в Амстердаме. «Весьма кстати, – думал Антуан, – второй ларь с золотом, как и планировали с братом, окажется в одном из голландских банков. он отправится туда, как и первый, на фрегате королевского флота. лучшую конспирацию и надёжность нарочно не придумаешь. да и лишний раз провести учения моим артиллеристам не мешает». А удивить Петра было чем – Антуан с Камю уже давно разработали свою тактику артиллерийских дуэлей, можно сказать, на все случаи жизни.
Гастон писал Антре: «Представь, в Голландии мы войдём в права наследства моей матушки по завещанию, а там, глядишь, и картины известных художников купишь, да хоть рембрандта, мы с Пьером смотрели его полотна – не оторвёшься».
* спа (бельгия) – популярное в европе место лечения водами.
Глава XI. Дело отравителей
Гастон не верил собственному счастью – Антра, любимая, конец разлуке! целых шесть месяцев! Как они оба вынесли, уму непостижимо. он вспомнил: Антра просила его найти материалы об отравителях, а он из-за пребывания в Париже Петра I до сих пор не выполнил её просьбы – разыскать в старых годовых La Gazette эти материалы. Антуан сказал, что вряд ли эти материалы сохранились – с тех пор прошло 28 лет. делом этим занимался кардинал боссюэ, но он умер тринад-
цать лет назад в 1704 году. если что-то и могло сохраниться, то лишь в архивах боссюэ. Где они теперь хранятся? Пылятся в его особняке или переданы в королевский архив?
Антуан стал перебирать в памяти старых знакомых времён своей юности. В те дни ему самому едва минуло 17 лет.
– Вот что, – сказал Антуан Гастону, – маркиза де севинье, оставившая после себя несколько томов переписки, присутствовала на всех громких процессах своего времени. Я припоминаю, что она писала о процессе отравительниц. Поскольку большая часть писем была адресована её дочери графине де Гриньян, думаю, нужно попытать счастья в библиотеке её имения. сама мадам севинье умерла в имении дочери. если никто из издателей и историков ещё не опорожнил архивы Гриньяна, то мы там чтонибудь найдём. Графине, если она жива, должно быть лет семьдесят или около того. если она уже последовала за своей матерью, то живы её наследники. Правда, путь не близкий – на 15—20 лье дальше, чем сен-Мало от Парижа.
– ну что же, – сказал Гастон, – нужно ехать. Мы потеряем