тебя изнасиловать?!
– Я не хотела твоей смерти! – едва слышно доносится ее голос из-под ладоней, закрывающих лицо.
– Не ты, а вы, сучка безмозглая!! Ты что, думаешь, тюрьма с большим сроком санаторий?!! Да это та же смерть, только в рассрочку и с пытками!! – Каждую свою фразу Бурцев сопровождал безжалостными ударами с обеих ног без разбора – будь то голова или спина.
– Я хотела вас попугать только! Правда! – доносился приглушенный голос жертвы на полу. Тут Бурцев впервые обратил внимание на высоко задранную юбку женщины, и ему невольно стало жалко увечить это еще привлекательное тело.
– Ты хотела меня попугать?! Ты хотела повесить на меня попытку изнасилования?! Никакой попытки не будет! Я буду трахать тебя, сколько хочу, куда хочу и где хочу! Вставай, сучка драная!! – Бурцев опять взял пассажирку за шевелюру, и она быстро поднялась, чтобы он не вырвал ей клок волос. Валерий подвел ее к разложенному дивану в комнате. Она шла за ним, согнувшись до уровня его опущенной руки, в которой он держал ее голову за длинные волосы. – Задом ко мне стой! Коленями залезай на диван! – Женщина встала на диване на четвереньки. Бурцев задрал ей юбку и двумя руками легко разорвал в поясе черные колготки и черные ажурные трусы. В одно мгновение ему открылся большой белый зад жертвы. Валерий со злостью и со всей силы так хлопнул ее ладонью по ягодицам, что женщина невольно вскрикнула от боли. Мгновенно на правой ягодице появилось обширное покраснение. – Шире ноги раздвинь, шлюха!! – Женщина повиновалась незамедлительно на каждое его требование. Бурцев чувствовал, что безропотное подчинение жертвы его приказам возбуждает его значительнее, чем обычно. Он просунул ладонь ей между ног, отыскивая влагалище, одновременно расстегивая ремень на брюках. Несмотря на безжалостные побои минуту назад, несмотря на болезненные ушибы, тело от которых у женщины ныло, плоть несчастной быстро стала влажной от грубых прикосновений его крупной руки. Бурцев быстро вставил член и резко, со злостью начал вводить его. После первого проникновения жертва вскрикнула, а потом едва заметно стала подаваться навстречу насильнику. Бурцев нещадно вталкивал до упора в покорное мягкое тело крепкий, как камень, от налившейся крови член, в результате чего на всю комнату раздавались громкие шлепки от ударов тела о тело. Схватив опять ее волосы на затылке, Бурцев почувствовал еще большее удовольствие. Каждый вход внутрь он теперь с наслаждением садиста сопровождал притягиванием за волосы к себе головы насилуемой обидчицы. Как только он ослаблял натяжение волос, то немедленно видел образование ямочки на стыке затылка и шеи у жертвы. «Именно в это место ей нужно выстрелить, как только я почувствую в следующий раз, что сперма пошла…» – вдруг подумал Бурцев, вспомнив неожиданно рассказ в колонии одного пожилого сидельца и заядлого книгочея из Ленинграда. Тот утверждал, что нацисты в концентрационных лагерях практиковали