которую она могла бы отстучать родственникам:
МАМОЧКА ПАПОЧКА ТЧК ТАК ХОТЕЛОСЬ БЫТЬ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ С ВАМИ И КАТЕЙ ТЧК СОЖАЛЕНИЮ НЕКИЙ ПОЛКОВНИК ВОЛК СТРОГИЙ ОФИЦЕР НЕ ТО ФСБ НЕ ТО КОНТРРАЗВЕДКА НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК ЗАПРЕТИЛ МНЕ ПОКИДАТЬ КАВКАЗ ТЧК ВЫЛЕЧУ НЕМЕДЛЕННО ПОСЛЕ ОСМОТРА МЕСТНЫХ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЕЙ ТЧК ЦЕЛУЮ ВАША ЛЮБЯЩАЯ ДОЧЬ
Тут полковник и впрямь поцеловал Машу. Потом еще раз. Потом уложил на кровать. Что, собственно, и требовалось доказать.
– Я хочу тебя, – шепнул он так тихо, словно это была военная тайна. – Я захотел тебя в тот самый миг, как впервые увидел…
Энергичным движением руки он смахнул с кровати подушки. Узкая гостиничная коечка и без того слишком мала. Единственное освещение в комнате – рьянокрасный кавказский закат. Маша вспоминала, каким она видела полковника, встречая его в Минеральных Водах, Моздоке и Грозном. Вспоминала, каким он был сегодня на военном аэродроме. Это похоже на сон. Она знала, откуда это: волк, несущий царевну через дремучие леса.
Он крепко обнимал ее. Они лежали на узкой кровати, и он прижимался к ней всем телом.
– Похоже, за последние недели я немного растолстела, – смущенно сказала Маша. – Наверное, это нервы. Женщины, когда нервничают, толстеют…
Ей казалось, что нужно чтото говорить. Но он ничего не ответил. Только крепче прижал ее к себе, как бы пытаясь унять ее дрожь. Между тем она чувствовала, что у нее началась настоящая любовная лихорадка. Словно предчувствуя эту изумительную напасть, Маша и старалась избегать его все это время. Она знала, что нечто подобное со ней непременно приключится, и этого уже нельзя будет ни скрыть, ни превозмочь.
– Тогда в Минеральных Водах я сразу влюбился в тебя, – прошептал он.
Все любовные признания на свете абсолютно идентичны.
Она коснулась кончиками пальцев его губ, его лица. Он был небрит, но, в данном случае, это можно было рассматривать как свидетельство в его пользу. Щетина указывала на совершенную непреднамеренность его действий. По крайней мере, он не только заранее не праздновал победу в ее постели, но даже не предполагал оказаться в ней. Во всяком случае, сегодня…
Он убрал ее руку со своих губ, чтобы снова и снова целовать ее.
– Можно мне… – спросил он.
Господи боже милостивый, он еще спрашивает ее разрешения!
– Волк, пожалуйста… – прошептала она.
Интересно, что сказала бы на все это Рита, если бы Маша рассказала ей о том, как один мужчина влюбился в нее с первого взгляда прямо посреди кавказской войны под лязг гусениц и грохот пулеметов. Наверное, просто не поверила бы. Правду сказать, Маша и сама не понимала, почему так легко отдается судьбе.
Сначала волк исследовал языком каждую пядь ее тела. Маша даже не сопротивлялась. Попав в его объятия, она закрыла глаза, закусила губу и застонала. Всякое бывало в постели. Случалось, ею откровенно пользовались, случалось,