мальчик, такие дела. Нет П. – выходит и всех вас нет. Всех начальников. И папки твоего, генерала, и тебя подавно. Всех приказывателей до единого. Похерилось племя ваше, на хрен моржовый пошло и заткнулось. Такие дела, мальчик. А ты тут разбираться приехал, перец жухлый! Эх!
Махнул рукой Будайкин напоследок и, отвернувшись от Большого, уставился в окно. У Маленького выступила испарина на лбу, и он чуть приподнял фуражку за козырек. Большой посмотрел на него, и тут Маленький понял, что несколько ошибся в оценке ситуации. Большой подмигнул ему и нарисовал пальцем в воздухе две цифры «03» и показал тем же пальцем на дверь, мол, там, не здесь. Маленький кивнул и на цыпочках вышел во двор, Большой же продолжил беседу, смешившую его до колик, тем более что он успел включить диктофон и уже предвкушал прослушку материала вечером, всей его мажорской компанией. Одно не давало совсем уж расслабиться: что делать с объектом? Трое здесь – это еще куда ни шло, но двое – это просто физически невозможно. Он уж успел прокрутить пару вариантов с переводом людей с других мест, но Будайкин не давал сосредоточиться. Вот и теперь, после ухода второго номера, он вернулся к Большому и продолжил:
– Ты вот что, наверное, думаешь, мальчик, – шефа крайне коробило такое обращение еще и потому, что его так всегда называл отец, – я сошел с ума, да? Сидит вот тут перед тобой старый пень, отставной прапор, и городит, не знает что? Да? Хрен угадал. Нет его и не было никогда. Все. Финиш. Ты пойми, мальчик мой, – «мой» отец Большого добавлял в особых, очень неприятных случаях, так что шеф еще более напрягся, но усидел на месте и промолчал, – дело ведь не в том, что П. нет, и не было…
Будайкин сошел на шепот и вплотную наклонился к Сереже (так отец делал, ну, в совсем жопошных ситуациях, так что и теперь капелька пота все-таки появилась на спине Большого и поползла груженным вагоном вниз будто вверх).
– А в чем?
Сережа сглотнул слюну – дискомфорт был пока еще капелькой, но грозил, грозил стать редкой мокрой рубашкой:
– В чем? – переспросил Будайкин и наклонился еще ближе и вдруг схватил Большого за нос.
– Вот в этом, мальчик мой, в этом…
Владимир Семенович покрутил нос Большого пальцами, сжал его легонько и отпустил. Отвернувшись к окну, он, вызвав вторую и третью капельки на спину Большого, засвистел. Большой прислушался, узнал гимн, и ему вдруг стало совсем нехорошо – капелек сразу стало много и тут же дико застучало в висках – именно так при редких разговорах с ним, и так же отвернувшись к окну, насвистывал гимн его отец…
Скорая приехала быстро. Относительно расположения объекта – даже очень. Через час. К тому времени Сережа Большой отправил Сережу Маленького спать – того уже пошатывало на ходу. И Большой сам, что было в последний раз он и сам не помнил когда – а этого, по правде говоря, никогда и не было – встал на шлагбаум, вызвав подкрепление с двух соседних объектов. Хотя и там ситуация была