Лейзу под локоть, повёл её по косогору.
Их и Рэна окружили рыцари и наёмники. К ним присоединились Выродки-надзиратели. Откуда-то появился факел. На вершине холма не чувствовалось зловоние грязных тел и испражнений: ветер дул в другую сторону. А здесь, внизу, смрад выедал глаза и застревал в глотке.
– Я допустил досадную ошибку, миледи, – проговорил Айвиль, прижимая перчатку к носу. – Разрешите мне её исправить.
Лейза была настолько взволнована, что не стала уточнять, о какой ошибке идёт речь, и просто кивнула.
Айвиль обратился к Выродку-телохранителю:
– Я разрешаю тебе в случае опасности притрагиваться к госпоже.
Справа прозвучало:
– Я тут! Тут! Белая кость!
– Выпустите моего отца, – послышалось слева. – Его оклеветали.
– Здесь мой сыночек, – раздался женский голос. – Ему всего пятнадцать. Спасите его!
Со всех сторон понеслось: «Он уже не может говорить… Она кашляет кровью… Отдайте мне брата…»
Взвизгнула сталь клинков. Серый воздух рассекли хлысты. Кто-то взвыл от боли, однако люди не расступались. Надзиратели пустили коней по кругу, в центре которого находились Лейза, Рэн и Айвиль. Нищая, оборванная толпа с криками и стонами отхлынула к краю поля.
– Сюда! Он здесь! – позвал наёмник.
Лейза хотела подойти к столбу поближе. Увидев блестящую в свете факела кучу дерьма под клеткой, остановилась и запрокинула голову.
– Повтори, что ты сказал, – велела она, глядя на вцепившиеся в прутья грязные руки.
Узник проговорил сквозь рыдания:
– Белая кость, пурпурная кровь, золотые крылья.
– Где ты это слышал?
– Вытащите меня отсюда, я вам всё расскажу.
– Спрашиваю последний раз. – В голосе Лейзы звучали металлические нотки. – Где ты это слышал?
Клетка заходила ходуном.
– Пожалуйста! Я умираю! Пожалуйста!
– Уходим, – произнесла Лейза и пошла прочь.
– Королева Эльва… Это она говорила.
Лейза застыла на месте и уставилась себе под ноги.
– Эти слова из стихотворения, – вымолвил заключённый, задыхаясь. – Королева иногда читала его вслух, а потом повторяла: «Белая кость, пурпурная кровь, золотые крылья». И плакала.
– Что это значит? – тихо спросил Рэн.
– Стихотворение твоего отца, – ответила Лейза и вернулась к клетке. – Ты был лично знаком с королевой?
– Я… лично… да. Очень лично и очень… близко.
Придя в замешательство, Рэн прочистил горло. До Дизарны доходили слухи о распущенности королевы. В то, что старуху облизывают мальчики, верилось с трудом. Оказывается, это правда.
– Она мне подарила сапоги. И камзол с соболиным воротником. И кинжал. Ещё подарила серебряный кубок. И бархатный жакет. У меня всё забрали. Сказали, что я это украл, и посадили сюда.
Лейза предприняла последнюю попытку уличить юношу во лжи:
– Это стихотворение она прочла в книге?
– Нет. Оно написано на листочке. Королева хранила его в тайнике.
– Где?
– Я