Львовна о тебе много рассказывала. Как будто сватала, – простодушно сообщила Лиза.
– Прекрасная тема для разговора. Наверное, что-то хорошее рассказывала?
– Ну как тебе сказать? Жизненное.
– Например?
– Например, про развод. Извини, если неприятная тема.
– Да ну что ты. Довольно крупное событие в моей небогатой на крупные события жизни. Действительно, почему бы не рассказать.
– Ты не волнуйся, она без подробностей. Никаких тайн на поверхность не всплыло.
– Она их и не знает. Я как-то особо не распространяюсь. Наверное, сам пытаюсь переварить, осознать…
– А сколько уже времени прошло? Сколько уже перевариваешь?
– Месяца два.
– О, сочувствую. Если неприятно, можем не говорить.
– Да нет, почему же. Могу рассказать.
И я рассказал.
Не могу сказать, что я был объективным. Да и кто из людей способен быть объективным, рассказывая о своём браке – особенно о неудачном. Вряд ли такой брак поддаётся анализу, поскольку вряд ли он состоит из фактов. Ощущения и эмоции – его ткань, а факты – все эти кто куда пошёл, кто что сказал и кто кому изменил – всего лишь внешние симптомы, как высокая температура при болезни. Именно это я и хотел передать в своём рассказе – описать свои чувства, чтобы собеседница моя могла побывать на моём месте. Я рассказывал не то, что происходило в реальности, а то, что происходило у меня внутри. И поэтому был необъективным. Иногда фактам приходилось немного подвинуться или изменить окраску. Ну и что греха таить, мне хотелось получить от Лизы определённую реакцию. Я так извёл себя жалостью к самому себе за последнее время, что теперь мне было стыдно за такой душевный онанизм. Нужна была жалость – именно так я представлял себе эмоциональное взаимодействие.
– А ты почему женился, кстати? – спросила она, когда я закончил и с видом пострадавшего, но сохранившего достоинство человека посмотрел в окно.
Вот уж такого вопроса я точно не ожидал. Даже в загсе во время регистрации развода умудрились обойтись без него.
– Ну не знаю… Три года вместе прожили. Вроде, после этого положено жениться.
– Любопытно. Но тебя ведь никто не заставлял? Предложение ты ведь сам делал?
– Сам, – подтвердил я с неуместной гордостью.
– Ну вот видишь, сам принял решение, сам за него отвечаешь.
Я задумался. План мой провалился. Лиза и не думала высказывать мне сочувствия, не собиралась меня жалеть, но от её беспристрастного, почти ледяного тона почему-то становилось легче. Вернее, не совсем так. Её голос пробуждал во мне какую-то силу, о которой я раньше не подозревал. Она наполняла меня изнутри, таким образом выравнивая общее давление. Неожиданно я взглянул на ситуацию со стороны – всего-то отодвинувшись на пару метров от самого себя – и тут же перестал чувствовать себя жертвой. Неужели я сам управлял всеми обстоятельствами