воинству Аттилы совершить свой кровавый набег на плодородные Италийские долины.
Кельт ещё не знал, будет ли ступать на равнинную часть Италии или отстанет от войска по дороге. В принципе, можно было возвращаться в Галлию, ведь его так невыразимо сильно тянуло к Летиции. Но задание Аэция не было завершено в полном объёме, а Кельт, будучи по природе человеком необычайно пунктуальным для варвара, не привык бросать дело на полпути и всегда доводил всё, за что брался до логического завершения. А ещё Кельту хотелось не только и столько убедиться в смерти хана, как посмотреть сколь тяжко он будет к ней идти.
Предчувствие и предупреждения внутреннего голоса, скорее всего, реальны, но что более страшное могло ожидать его в Италии кроме собственно обычной смерти? А с этой извечной подругой всего существующего под солнцем, Кельт с самого рождения привык сосуществовать в близком соседстве.
Решив провести на горе ещё день, дабы иметь приблизительное представление о численности войска Атти-лы, Кельт улёгся на землю, положил голову на седло и, прикрыв глаза, перенёсся в Галлию к Летиции.
Всё-таки эта девушка была ему намного больше, чем просто родная, и они явно связаны более крепкими узами, чем представляют сами. Всё время пока Кельт находился в пути до Паннонии, в самом становище гунна и даже во время переговоров с Илдикдой он, несмотря на ежеминутную сложность и опасность ситуации, буквально каждый миг помнил о своей оставшейся далеко подруге. Непросто вспоминал, она жила внутри его души наполняя собой мысли в каждое мгновение жизни. Впрочем, по-другому, наверное, не могло и быть, ибо с Каталаунского сражения Кельт был твёрдо убеждён, Летиция и есть то самое, что составляет основу и цель его существования. Именно Летицию имел в виду почтенный друид, указавший путь для встречи с девушкой, которая понимала и любила свободу.
Он не сообщил куда едет, но в том и не было необходимости, Летиция сама прекрасно понимала, что Аэций мог дать Кельту только какое-то чрезвычайно трудное и сложно выполнимое задание.
– Возвращайся скорее, я буду скучать, – просто сказала она на прощание.
Вспомнив эти слова, Кельт неожиданно ощутил приступ такой ранее неизвестной эмоции как тоска, и ему столь сильно захотелось оказаться в Галлии рядом с лю-бимой девушкой, что даже голова кругом пошла.
Тогда за несколько дней до отъезда, Кельт и Летиция выехали вдвоём на охоту. Лошади резво несли их по раннему нежданно-негаданно выпавшему ночью снегу по рав-нине срединной Галлии. В тот день они не подстрелили никакой дичи, но наслаждение, полученное ими от самой прогулки, было, ни с чем несравнимо.
Пронёсшись до дубовой рощи, Летиция на полном скаку остановила своего коня и, перебравшись к Кельту, сама нашла его губы. Они безостановочно целовались, чуть ли ни до полудня, а затем, дабы немного разрядиться от захватывающей, затягивающей как магнит энергии любви, словно дети играли в снежки. Им было