Понимаешь? – проговорил он фальшивым голосом сильного и в общем-то справедливого человека, которого обстоятельства вынуждают обманывать ребенка.
Илья и сам расслышал фальшь в своем голосе и рассердился на себя, на заупрямившуюся Тосю, на Филю, который втянул его в этот дурацкий спор. Честней всего сейчас было бы бросить Тосю со всеми ее младенческими страхами и отправиться к Анфисе на коммутатор. Но дело зашло уже слишком далеко, и отказаться теперь от спора – значило на весь поселок объявить о своем поражении. Да и пыжиковую шапку терять за здорово живешь Илье тоже не хотелось.
«Сама виновата!» – не впервой оправдался перед самим собой Илья, припомнив все обидные Тосины выкрутасы на танцах в клубе.
– Очень уж ты мне нравишься… – терпеливо повторил он, из прежнего своего опыта зная, что девчата никогда не обижаются, когда такие вот вещи говоришь им по нескольку раз. – Крепко нравишься, понимаешь?
– Не верю! – сказала Тося, но голос у нее предательски дрогнул, и она с благосклонным любопытством взглянула на человека, который первым во всем мире по достоинству оценил ее.
– Я и дома о тебе думаю, и на работе в лесу! – без стыда и совести врал Илья, входя во вкус и чувствуя, что Тося начинает поддаваться.
– И ничуть я тебе не верю! – счастливо сказала Тося и стала валенком утаптывать свежий снег, заваливший дорожку: очень трудно стоять истуканом и ничего не делать, когда тебе впервые в жизни говорят, что ты нравишься и о тебе думают и дома, и на работе.
– Как увижу тебя – так праздник на душе! – вдохновенно врал Илья, не очень-то утруждая себя ради такой мелкой сошки, как Тося.
– Все равно ни капли не верю! – ликующим голосом пропела Тося и поправила мальчишескую свою шапку-ушанку каким-то новым для себя, только сейчас народившимся движением руки – округлым и уже почти женским.
– Закрою глаза, и образ твой стоит передо мной! – выпалил Илья, чтобы окончательно доконать Тосю, и сам же первый прикусил язык, усомнившись вдруг, не хватил ли он через край.
Тося восхищенно шмыгнула носом и переспросила шепотом:
– Образ?
– Ага! Вот смотри.
Илья стал боком к Тосе, зажмурил глаза и затих, вглядываясь во что-то, доступное только ему.
– Ну как? – ошеломленно спросила Тося. – Видишь меня?
– Вижу!
– А… где?
Илья махнул рукой в сторону Камчатки. Любопытный Филя, высунувшийся из-за угла общежития, чтобы не прозевать, как Илья «охмуряет» повариху, поспешно отшатнулся. Тося добросовестно вглядывалась во тьму, но заметила лишь какую-то тень, метнувшуюся за угол дома. Может, образы такие и бывают? Она покосилась на Илью и увидела, что ресницы у него дрожат.
– Ты не подглядывай! – приказала Тося, закрыла лицо Ильи портфеликом и спросила требовательно: – А в каком платье мой… это самое, образ?
Илья переступил с ноги на ногу, припоминая небогатый Тосин гардеробишко.
– В… синем, – неуверенно сказал он.
– С белым воротничком? – доверчиво