мой желудок продолжает булькать. И капать дождь за окном. Теперь Тим смотрит сквозь меня и направляется к выходу. Ему полегчало. Мне нет. Осталось еще четыре дня голодной тревоги…
День сорок четвертый
Незапланированный.
Сон.
Непрекращающийся.
Сон.
Сон. Которым, как оказалось, мне сложно управлять.
Сон – это удивление человеческого сознания, что оно не может приподнять свое тугое тело.
Сон истощенного ребенка внутри меня…
День сорок пятый. Сон
Такой окутавший и зудяще-тревожный. И совершенно бесполезный для поддержания оставшихся сил. Ведь зефирки и самокрутки закончились еще позавчера. Зато столь ценный технологический процесс в цехах идет полным ходом, ни на секунду не прерываясь из-за чудесно спасенных бурлящих животов рабочих.
Сон. Сидячий. Неудобный. И повелевающий не быть здесь.
Сон. Про детский смех и моего любимого полосатого мишку из тонкого фетра. Про ароматный печеный картофель, что готовила мне мать.
Сон. Про разбитую коленку и первый сломанный двухколесный велосипед. Про первые обиды. И первые объятия.
Сон. Он возвращает к опыту человеческих взаимоотношений, с которыми невозможно соприкоснуться в нашем новом бесперспективном мире.
Сон. Как иллюзия счастливой, наполненной жизни.
Сон. Лицо Анатолия. И его заразительный смех, который я никогда не услышу.
Сон. Крупные ладони отца. Теплые и заботливые. И опять ароматные клубни с укропом и имбирем.
Сон. Пищевые механизмы моего ослабленного организма беспокойно сворачиваются.
Сон. Теперь я падаю. Так легко и бессмысленно. Как пушинка, которая сорвалась с камня, подверженная переменчивым ветрам. Упорхнула. Покружилась. И продолжила падать.
В темноту и все охватывающий вакуум.
Сон. И сонное письмо. Самой себе про то, что пушинка становится темным сырым камнем. И теперь падает с весьма угрожающей скоростью… И разгоняется в геометрической прогрессии.
Сон. Удачное завершение так и не начавшегося дня. Да будет так!..
День сорок шестой. Обморок. И даже не смешно
Мои подчиненные погрузили меня на носилки, когда я без признаков жизни грохнулась посреди цеха. Гул станков и резчиков не сразу дал остановиться и понять, что к чему.
Я долго лежала и всматривалась в потолок. Когда-то там жили птицы, теперь там заколоченные балки.
Точнее, мне казалось, что я в сознании и всматриваюсь во что-то реальное и надежно существующее.
Прости, Мари, я не зайду к тебе сегодня на кисель.
Мой организм оказался куда слабее, чем я предполагала. Неделю на самокрутках и закончившимся зефире – наивная дура, ты думала, что протянешь!?..
Смешная. Смешливая девчонка. Спасающая мир и всех вокруг. Так не бывает.
Все действия, что мне казались сном падения, слишком реальны и угрожающе правдивы. И мне придется с этим смириться…
День