и сам не раз возжигал курительные свечи у портрета Минцзэ, молясь за её вечный сон среди дрейфующих в тёмной ледяной материи звёзд.
Тогда, глядя на её восхитительное лицо, смотрящее с портрета такими же янтарными глазами, как и его, юноша ничего не чувствовал. Лишь благоговение. В его душе не было ни тоски, ни скорби – он совсем не знал и не помнил, какой была Минцзэ. И если для всех она всё ещё оставалась прекрасной Девой Солнце, ушедшей из жизни так трагично и, несомненно, скоропостижно, то для Аелии эта незнакомка, за упокой которой молились в двух Обителях, была лишь образом из рассказов. Чаще о ней говорила Целандайн, делясь своими воспоминаниями о прошлом, в котором Минцзэ принимала непосредственное участие.
Госпожа Небо скорбела. Её сердце и по сей день было наполнено болью. Это Аелия знал наверняка. Он видел слёзы, что порой стояли в небесно-голубых глазах нынешней правительницы Обители Веры, и верил им без всяких сомнений.
Теперь Аелия, сам того не заметив, ощущал ту же скорбь и тоску, глядя не на портрет, а на настоящую Деву Солнце, сидящую прямо перед ним.
Тишину, устоявшуюся всего на пару минут, вдруг нарушил скрип. Двери тронного зала тихо приоткрылись. Из-за них показалось синюшное миловидное лицо Евы. Она, всё ещё дрожа и заикаясь, тихо произнесла:
– Г-господин…
Баиюл – высокая неистовая статуя – обернулся и бросил на служанку грозный взгляд. Та, казалось, была готова потерять сознание от страха, но тем не менее продолжила:
– Госпожа Мудрость… Вас ожидает…
– Я сейчас же нанесу ей визит, – ответил бог.
Ева поклонилась. Прижимая к груди трясущиеся руки, она поспешила уйти, очевидно, выдохнув с облегчением.
Всеотец тут же сказал Бьерну:
– Проведи Солнце по городу, покажи местные красоты. А я займусь делами.
Бьерн сразу же понял, что старший брат хочет, чтобы Аелия ушёл из дворца на какое-то время, но отпускать его одного – единственного живого во всей Мацерии – конечно, нельзя. Обитель Ночи всё-таки являлась последним пристанищем душ умерших людей, и не каждая из них отличалась порядочностью. Многие даже после кончины сохраняли прежнюю гниль и затаённую ещё при жизни злобу. Это присуще многим натурам, и изменить такой порядок вещей не подвластно даже божествам.
Бьерн никогда не ослушивался Баиюла, потому очень быстро приступил к выполнению просьбы. Взглянув на юношу и мягко улыбнувшись, он поманил его за собой.
– Пойдём. Нас ждёт небольшая прогулка.
– Куда мы идём? – спросил Аелия, бросая слегка перепуганный взгляд то на Баиюла, то на Бьерна.
Младший брат бога тут же схватил Солнце за предплечье, слегка потянув за собой.
– Не волнуйся. Всё в порядке. Мы правда просто погуляем. Я покажу тебе кое-что.
Что это за «просто прогулка» в Обители Ночи – в царстве смерти и увядания? Придворное Солнце не мог и представить, к чему всё это ведёт, но выбора у него не было. Всё равно покинуть границу мёртвых самостоятельно