Как и глупо. Глупо же и было надеяться, что ему вдруг станет не плевать и он позовет ее под какой-нибудь хотя бы даже и цветной тканевый навес, если уж и не под металлическую крышу. Закончит разговор чуть раньше, чтобы она не мокла дальше. Или отстегнет же на крайняк свой капюшон и даст же его ей, в конце-то концов. Но он же не мок – не его и проблемы. Как и их же решение. Все. Этим же и было все сказано. По крайней мере мелкий еще же пока дождь хотя бы таким образом чуть больше и лучше сбивал ее пыл. Начавший же мало-помалу уже конкретно давать о себе знать. Пусть пока не видно и не паром с головы. Но вот видно же как раз для нее – ведь и из ее же ушей. Проклевываясь же из ее же обманчивого состояния жалости к нему. Вызванной им же самим и уже не просто так. Как она же это уже поняла по его же все виду и поведению. И своему же состоянию, реакции и внутреннему, как и внешнему же, ответу на все это. И теперь только долбящему ее же и его же эгоизмом почем зря. В этом и во всем. По всему да и за все. Хорошее и плохое. Благие же все намерения. Да и кто бы сомневался.
– …собственно, чего и придерживается же до сих пор. Его право! – Вывел ее наконец из размышлений насмешливый и хриплый голос все того же парня. Почти уже и закончившегося курить, но жаль и еще совсем не говорить. Напавшего, как это уже и водится и совсем же неудивительно, вновь без предупреждения. Тут же приправляя его, как и саму же девушку, выдохнутым как бы случайно и над ее же головой, цепляя лицо сизым дымом. Неожиданно же даже для себя заставив ее не только хрипло закашляться, но и тут же подавиться, почти что и задохнувшись от не пойми откуда взявшегося запаха ментола с мятой – запаха свободы. Хотя до этого был лишь жженый табак, что относилось и к самому никотину, что и к горечи, недовольству и какому-то даже презрению. И будто бы сейчас курил не он, а она. Да и далеко не пассивно.
– А мое право – спросить?! – Наконец вернула себе голос, как и тембр с гонором София. Но и тут же ведь пожалела об этом, встретившись с его уже почти что и черными, но и все еще с тонкой белой каемкой глазами. На фоне же все еще его довольно-таки бледного лица. В паре же сантиметров от своего. И вновь будучи в завесе дым-тумана. Будто и видя же машину, проезжающую по трассе ночью. Где с одной ее стороны было бескрайнее поле. С другой – непроглядный лес. И дело ведь даже не столько в том: «давить или не давить, кто бы из них там на дорогу вдруг ни выскочил или вышел, да даже и ее саму?». Сколько в самих же фарах сквозь непроглядную темень, ведь куда более милее и ближе сердцу как минимум для самой же девушки были бы теплые желтые огни ближнего света, ну или даже если бы были те и холодные белые и дальнего, чем и вот это же вот все сейчас – в виде затмения сразу двух полных планет, двух Лун, которым еще разве что только собак, волков или оборотней не хватало. А что? Дым был. Тьма была. Еще бы, конечно, сюда его черные крылья, пусть и с белыми вкраплениями, как и незаметным бы в данный момент цветовым переходом и переливом, но и в виде же кокона вокруг них для полноты картины – и можно бы