зонтами, кто и под все теми же яркими и цветными навесами все тех же магазинов и кафе, ресторанов и баров, клубов, а кто и под металлическими крышами и не выглядывал же из-под них лишний раз. Смотря же исключительно под ноги и перед собой. А не по сторонам и дальше собственного же носа. Тем более – на какого-то там парня, лишний же раз привлекающего к себе внимание. – Но вот только и почему от меня? Разве я страшнее его, София? Вот… по твоим меркам!
– Н-нет… – и голос ее вдруг неожиданно дрогнул. Неожиданно же – для обоих. Но и не столько же от холода и самой же непогоды, сколько от нового тона и тембра его голоса. Только недавно же бывших серьезными и твердыми, как никогда. Как и сам же он – мимом, что и только же лишь единомоментно проскакал по улице, желая хоть немного отойти от себя и действительно повеселить народ, внимания же на него должного так и не обративший. И вдруг ставших же отчужденными и обреченными. Как и он же сам – клоуном, что и сел же под дождем и пусть не заплакал, но расклеился и растекся же сам и нарисованным на его же лице гримом, как и напускной же поверх маской. И вряд ли же все это случилось из-за того же все исключения из правила, что и подтвердило же правило. Но додумать конкретно же в этом направлении Софии не дала так же неожиданно поднявшаяся сырость, а даже и влажность, что от самой же земли, что и сирени да и что же общего воздуха и асфальта, заставив ее несколько раз прокашляться. И даже подавиться. Да еще и так, что пришлось даже в моменте и заземлиться, испугавшись вдруг выплюнуть не только и тот же все треклятый ком, что так и ходил по ее горлу то вверх, то вниз не хуже и шарика в колбе в проверке на объем легких и аттракциона, пусть уже и другого хоть и в том же все парке, только и на силу удара кувалдой, но и все же свои внутренности разом. Но решив же все-таки рискнуть и в последний же раз как подлететь вместе с ним, но только уже и на очередной же петле горки, совместив как никогда же и нигде неприятное времяпрепровождение с полезным избавлением, так и повторить чуть тверже и громче свои только лишь начавшиеся последние слова, она буквально же и выплюнула их вместе, но и только лишь, с комом. – Нет, не страшнее!
– Вот! – Хмыкнул парень, чуть подпрыгнув на месте и оправив же еще тем самым свой рюкзак, чуть съехавший вниз. – Спасибо… за тебя и… твою честность. Но вот только я и, правда, страшнее… Да! Не удивляйся. Как и тому, что… они правы! Хотя бы и потому что у меня есть оружие – правда. И да, конечно, у них оно тоже есть. Конечно же… Да и как у него, собственно… Но, в отличие от моего же, там холостые патроны. Ложные. Ведь они же все молчат. А у меня же что ни на есть настоящие. Боевые. Ведь я как не собирался молчать, не молчал… так и не стану. Но и перед этим же еще, как и окончательно же ее вскрыть и самому же вскрыться, в хорошем понимании этого слова, все же кое-что проверю… – и тут же взгляд вмиг потемневших и ушедших в темно-коричневый во вкраплениях янтарных глаз куда более внимательнее коснулся девушки и, как назло же, для нее и не как