Влад Стифин

Диалектика


Скачать книгу

«Лето зиму кормит», – так говорили деревенские, так выражался бригадир, прибавляя к поговорке жуткую брань, которую в городе не так часто услышишь.

      Деревенские бабы частенько ворчали на бригадира, но жалели «одноногого чёрта» – остался единственный мужик в деревеньке после войны. Семью его раскидало по местам разным, жена помёрла, детки – тех, что постарше, война забрала, а младшие в город убёгли. Послевоенная молодёжь почти вся в город «убёгла».

      Бригадир руководил бабами, страшно ругался, но к этому все привыкли и почти не замечали острых слов одноногого начальника. Дядька, когда на лето выбирался в деревню, беседовал с бригадиром. Они обсуждали разные события, судили о том, всё ли в государстве в порядке, но о войне никогда не говорили. Ему, мальчишке, было это удивительно, хотя, когда (летом бывали такие случаи) после бани за столом собирались мужчины-гости и бригадир, разговоры случались серьёзные: про былое, довольно древнее, то, которое повлияло на местность и даже сейчас, по прошествии уж более сотни лет, было заметно по остаткам хуторской системы. Мужики после жаркого банного пара, отдохнувшие после помывки, с удовольствием потребляли самогон и рассуждали о том, что раньше было лучше. Бригадир соглашался, что хутора были лучше, чем деревни, а дядька сомневался и часто вздыхал, сетовал на то, что одни бабы работают и что мужичков на деревне совсем не осталось.

      – Бабы у нас крепкие, – вторил ему бригадир и добавлял крепкое слово, усиливающее его мысль.

      – Да-а, – соглашался гость от соседей. – Всё на стариках держится. Без нас никуда, а молодые – так им всё быстро подавай, нетерпеливые они.

      – Нетерпеливые они, – вздохнул облысевший и задумался на несколько минут. Затем открыл глаза и начал тихо читать стихи:

      – Кто хочет тишины?

      Забвения кто хочет?

      Кому наскучили те дни,

      Которых дух мятежный просит.

      Его усилием одним

      Не заглушить – он оживает.

      С ним нам не справиться самим,

      Он наши мысли угнетает.

      И думать о покое нам

      Уже не хочется отныне,

      Но – чу! Прислушайся к словам —

      К словам, известным в нашем мире…

      Чтец на секунду прервался, а Фэд моментально оживился и продолжил:

      – Покой – отрада для души,

      Для тела главная обитель.

      Мятежный звук, мерцай в тиши,

      В нирване ты совсем не житель,

      Где бури, там себя ищи,

      Огонь и вихрь тебе учитель.

      Но что за звук? Кто там, за кромкой?

      Там некто сильный, очень громкий,

      Неведомый тебе и мне

      Конец вещает тишине

      И в кутерьму и в бурю гонит,

      Насильно за собой зовёт,

      И нервы напряжённо стонут,

      И он барьеры быта рвёт.

      Фэд закончил читать, перевёл дух и прислушался. За окнами бушевала стихия. Океан, глубоко дыша, огромными волнами накатывался на береговые камни. Горизонт был чист, и казалось, что там, вдали, существует тишина и благодать,