Правда, забинтованный, небритый и немытый, в порванной одежде он должен был выглядеть неважно. Особенно, в лучах нарождающегося утра. Контраст легко представить. Но, все-таки, считать злодеем! Самолюбие Кинлоха было раздражено.
Он молчал. Женщина тоже больше не говорила. Кинлох размышлял. Когда автомобиль свернул с шоссе и, замедлив ход, выехал на боковую дорогу, он решил, что имеет право задать вопрос:
– Куда вы меня везете?
– Теперь недалеко… Я высажу вас на дороге.
– Высадите на дороге! Зачем?
– Чтобы избавиться от вас… вы должны быть благодарны за участь, которой не заслуживаете.
Это напомнило ему про действительность.
– Он умер?
– О, да. Но есть вещи похуже смерти, вы знаете.
Кинлох внутренне содрогнулся. Уж не намекала ли она на его недостойное поведение, когда он молил о пощаде.
– Вот как? – усмехнулся он. – Интересно, что он думает теперь об этом. За это полагается виселица, вы знаете?
– Вам она, во всяком случае, не грозит… если не попадете в полицию.
– Понимаю, все это делается, чтобы спасти убийцу. Вы думаете, что я видел его, и ради него стараетесь убрать меня подальше. Тоже нашли свидетеля! Одним словом, выбрасываете меня на дороге?
После паузы женщина холодно ответила:
– Да, я заинтересована в его безопасности. Вы должны быть благодарны за это Богу, потому что иначе вам было бы еще хуже.
Это был опять намек на его преступную натуру. Видно, она считала случайностью, что не он совершил убийство. Обозленный Кинлох сделал усилие и сел.
– Ваша заботливость об убийце прямо трогательна, – усмехнулся он. – Не понимаю, как вы могли связаться с таким человеком… вы, кажется, имеете такие высокие понятия о нравственности, любуетесь солнечным восходом и пением невинных птичек?
Слова задели ее. Он слышал, как она глубоко вздохнула. Видно, она хотела что-то сказать, но промолчала. Когда автомобиль въехал на гору и начал спускаться вниз, она заметила:
– Во всяком случае, я спасла вас от ареста и, может быть, от смерти. Естественно, я хочу, чтобы мои усилия не пропали даром и чтобы вы оказались не таким дурным человеком, как я думаю.
– Высаживайте меня здесь, – грубо сказал Кинлох. – Ваша проповедь мне надоела.
Тотчас шаркнули тормоза, машина стала.
Кинлох нащупал дверную ручку, но не мог открыть. Она отстранила его и распахнула дверцу. Неловко Кинлох вылез на дорогу.
– Черт! – пробормотал он, – деловая вы женщина, я вижу. Сколько вам лет?
– Меньше, чем это может казаться сегодня утром.
Стоя против нее на дороге, Кинлох громко рассмеялся. Он сейчас скажет ей такое, от чего она ахнет. Забавно будет поразить ее.
– Если бы вы были умнее, вы просто отвели бы машину в гараж, а сами пошли бы спать: отвозить меня так далеко не было смысла.
– Китти ничего не имеет против.
– Китти? – удивился он.
– Так я называю свою машину. Хорошая