пропустить слова эрендольца мимо ушей. Одна странница обернулась и встретилась с Ханом глазами. Черные буравчики зрачков эльфа брезгливо скользнули по ее лицу. Хан сел на лошадь и уехал. Неприятно удивленная девушка сжала руки на коленях и прислушалась к рассказу Герванта.
– Эрендольские нелюди не воевали, но наверху что-то переиначили, и за мной пришли, – продолжал Гервант, – к тому времени отец уже скончался, а Лиандре исполнилось семнадцать. Эльф в этом возрасте – почти что ребенок. Но это не важно.
Нет, это было важно! Гервант не стал рассказывать о воплях матери, умолявшей именем Создателя оставить единственного кормильца в семье, о своем бессилии и злости. Маг-арий, состоящий на службе у короля Родерика, остался глух к ее мольбам, и даже испуганное личико Лиандры его не разжалобило. Герванта забрали на войну.
– Королевской армии южного Эймара было наплевать – эльф ты, человек или нелюдь; лучник или арбалетчик. Меня пнули под колено, заставили пробормотать слова присяги перед арием и выдали лук в полтора моего роста. С ним я не расставался десять лет, как с верной женой, а все бабы, что мне попадались, имелись в очередь и строго по времени. К концу войны я был уставшим командиром сотни таких же неудачников, злобным, как зверь. Вернуться в свою нору – вот о чем я мечтал. Мою сотню перерезали, когда наверху какой-то неуч бросил ее против архонтской конницы. Я не помер сразу только потому, что мой батюшка учил, как меч в руке держать.
Нелюдь оставил серьезный тон и привычно усмехнулся:
– Представьте картину, братья, как ваш Гервант ломает об колено лук, подбирает оружие павшего архонта и бросается в атаку, воспевая своего короля! Красиво? Не было этого: отразив пару выпадов, я притворился дохлым, до конца бойни мялся под трупами, а потом позорно сдался в плен. Мечник из меня и сейчас дерьмовый, да, Гвидо?
– Э… да, нет, ничего так… – подал голос Гвидо.
– Гвидо мне сильно льстит. Куда мне до молодчика, который машет двуручником, как цепом молотилки! И не отмалчивайся, парень, твоя очередь рассказывать.
Неожиданно передав инициативу Гвидо, Гервант занялся арбалетом.
– А что говорить? Попали в плен, загнали нас в Лаконские болота, как скотов. Да я с Гервантом и не служил, я из ополчения. Мы в плену познакомились. Да это и так все понятно.
– Кому понятно? Ты упомяни про голодуху, комаров и тухлую воду, да не жалей красот, болота – они того стоят. Мы даже конца войны не заметили, прогнив лишний год в ожидании, пока власти о пленных страдальцах вспомнят.
– Ну, да. Хреново было, – откликнулся Гвидо.
События в рассказе Герванта были знакомы всем, и судьба главаря не отличалась оригинальностью. Разбойники раздумывали, как случилось, что долгая война, ставшая привычной, оказалась лучше худого мира, который наступил сейчас. Полные животы и монеты в карманах уже не скрашивали неуютную стоянку отряда: уныло серело небо, предвещая