сказал, что пойдем мы кратчайшим путем –
Два часа он прождал нас у входа.
Этот путь был кружной, миль двенадцать длиной,
В павильон нас уже не впустили,
И приятель твой Билл над тобой же трунил,
А тебе хоть бы что, простофиле!
Тут, уняв свою прыть, ты спросил, как нам быть,
Я сказала: «Домой, и скорее!» –
Ты, как верный мой паж, оплатил экипаж
(И не взял даже сдачи с гинеи!).
Но припомни, Дамон, как ты был удивлен,
Что затеяла этак мудрить я:
Ехать нынче домой, а с утра в павильон
(Ты бы ждал там всю ночь до открытья).
Или вспомни загадку, которую Джон
Повторил тебе, милый, раз десять:
«Если кто-то кого-то зарезал ножом,
То за что его нужно повесить?»
Ты ко мне со всех ног прибежал, дурачок,
Угадав, что помочь я сумею.
Ну-ка, вспомни, Дамон, как ты был потрясен,
Когда я отвечала: «За шею»!
Ты, Дамон, тугодум, слабо развит твой ум,
Все смеются вокруг над тобою,
Хоть собой ты хорош – что с такого возьмешь?
Соглашайся-ка лучше на Хлою.
Только Хлоя тебя так сумеет, любя,
Защитить и понять с полуслова!
Ты же сам без меня не протянешь и дня…
Может, всё повторить тебе снова?
Мисс Джонс
Вы, горячие сердца,
Собирайтесь вкруг певца!
Эта горестная песня тронет старца и юнца.
Чтоб со мною вы скорбели
О несчастной Арабелле,
Попрошу не расходиться и дослушать до конца.
Саймон Смит – высокий, стройный, —
Малый был весьма достойный,
Но девицу Арабеллу червь сомненья вечно грыз:
Ведь ее не звал он Беллой –
Только Джонс и только Мисс.
Чуть она: «Мой Саймон, милый!» –
Враз глухим он притворится,
И сказала как-то Сьюзен, Арабеллина сестрица:
«То ли вежлив он сверх меры,
То ли робостью томим, —
Если хочешь, кавалеру
Мы проверку учиним.
Напиши в записке краткой,
Что дела у нас в порядке,
Что простуда у тебя прошла совсем,
Что согласна ты умчаться,
Чтобы тайно с ним венчаться
И что будешь у кожевни ровно в семь.
…Нет, лучше в девять!»
Арабелла написала –
И, заклеив, отослала –
И надела самый лучший свой наряд:
Серьги, брошку и браслетку,
Бусы, часики, лорнетку
И с брильянтами колечки все подряд, —
Ведь мужчины страсть как падки
До всего, что тешит взгляд!
Вот стоит она и ждет, придя на встречу роковую,
И сказал ей булочник: «Пора на боковую!»,
И кожевник старый вышел глянуть, кто
Так гулко кашляет в ночи – и вынес ей пальто.
И, чихая, повторяла Арабелла:
«Милый Саймон, не спеши, хоть я совсем окоченела
И день угас, и минул час назначенный давно, —
Я знаю, ты