и сауной, я оказался в так называемом хозблоке. Под двускатным навесом были расставлены металлические разделочные столы, белели морозильные камеры для мяса, на широких полках поблескивала чистотой кухонная утварь. Тут же находился небольшой, кирпичный сарай с железной дверью – хранилище для добытых трофеев.
– Круто!
Я уже хотел было уходить, как, вдруг, услышал негромкую возню, визг и тихое поскуливание. Звуки доносились из-за высокого, деревянного забора, в котором была приоткрыта калитка. Я потянул за дверную ручку и вошел внутрь. По всему периметру огороженной территории ровными рядами стояли крытые клетки. Все они были разного размера: от компактных ящиков до просторных вольеров. В них находились звери. Я прошелся между рядами: волки, лисы, шакалы, барсуки, несколько отсеков с зайцами. К забору примыкали загоны с косулями и кабанами. В дальнем углу за внушительной оградой из толстой арматуры находился медведь. Я направился к зверю.
– А ты то здесь каким ветром?
– Поймали!
Я остановился и похолодел. С правого ряда, сквозь решетку на меня смотрели глаза Гюнтера.
– Как ты сюда попал?
Я шагнул к лису. Гюнтер привстал и усмехнулся.
– Это не интересно. Лучше скажи, мой рассказ про музей получился?
– Еще как!
Я поднял в верх большой палец.
– Уже фильм по нему снимают. Ужастик.
– Тоже мне, страшилка!
Гюнтер прищурился.
– Помнишь Алиску? Ну, та симпатичная, молодая лисичка? Она еще весной сюда попала. Кое-что успела мне рассказать. Вот это реальный хоррор, поверь!
– Слушаю.
Я придвинулся к клетке. Гюнтер выдержал паузу и заговорил.
– Сначала здесь была просто охота. Приезжала куча народу: местные, городские, были даже из столицы, и всем все нравилось, пока почти всех зверей не повыбивали. Клиентов сразу поубавилось, ну, а доходы базы, естественно, сократились. И тогда хозяева построили эту звероферму. Егеря стали отлавливать животных и держать их в клетках…
– Чтобы разводить?
– Нет!
Гюнтер опустил голову.
– Нас используют, как выпущенную дичь.
Я с минуту молчал. Вечерний воздух неприятно холодил мне шею.
– Как это происходит?
Я поднял воротник куртки.
– Просто.
Гюнтер нервно задергал хвостом.
– Охотник приходит сюда, выбирает того, кто ему нравится и платит деньги. Таксы разные: на лис – одни, на волков – другие, на шакалов третьи. У кабанов и косуль свои тарифы. Клетку отвозят в специальное место, и жертву выпускают.
– А убежать нельзя?
Я закурил сигарету.
– Нет.
Гюнтер вздохнул. Все так устроено, что никто никуда не убежит. Помечется сколько сил хватит и сам выйдет под выстрел…
Гюнтер замолчал. Я поежился: холод стал доставать меня изнутри.
– И много желающих?
– Хватает.