рис, переваренный в склизкую кашу, пересоленный омлет с кусочками скорлупы, лапшу быстрого приготовления и даже бульон с полусырой курицей.
Болезнь уходила медленно и покидала её тело нехотя. Прошло больше недели после визита врача, когда она наконец ощутила, что готова отказаться от постельного режима. Алисса бодро сменила постельное бельё, стянула с себя надоевшую футболку и нашла в шкафу лёгкое платье. Собственное отражение девушка узнала с трудом: лицо бледное и измождено болезнью, сухие бесцветные губы, усталые глаза.
– О, боже, – сказала она. – Ну и потрёпанный у меня вид! Мне срочно нужно в ванную.
Её ладонь легла на живот. Этот жест совершенно незаметно вошёл у неё в привычку. Всякий раз, когда становилось тоскливо или грустно, она зачем-то касалась и гладила его. В зеркале отразилось нечто странное.
– Ой, – вырвалось у неё.
Внизу живота появилась заметная округлость. Алисса недоверчиво водила по ней пальцами. Если бы её спросили, она бы не смогла описать собственные чувства, но именно в этот момент ей пришло осознание, что она может стать матерью. Её тело готовилось к этому, согласно сроку: живот увеличивался и грудь болезненно набухала.
– Ты меня звала? – Маркус, укутанный в полотенце, показался из ванной.
Она растерялась и едва не покраснела под его взглядом.
– Нет. Нет, я просто… Ничего.
Ей стало невероятно стыдно под этим внимательным взглядом. Хотя она давно не испытывала подобного, даже когда представала перед ним полностью обнажённой. Алисса быстро обернулась в полотенце и направилась в ванную.
Лёжа в успокаивающей прохладной воде, она неотрывно изучала это странное изменение в своём теле. Но было что-то гораздо важнее округлившегося – так не вовремя – живота. Её поразило новое, непонятное чувство – предвкушение чего-то необыкновенного и желанного. Алисса вдруг ощутила слабую, едва заметную привязанность к существу, которое она не могла увидеть, услышать или потрогать. И вместе с тем на девушку нахлынуло острое чувство вины и безысходности, безвыходности собственного положения.
На протяжении нескольких дней она, тайком от Маркуса, плакала, спрятавшись в ванной. Болезнь, в конце концов, отступила. Голденблат проверил анализы, счёл её полностью выздоровевшей и подтвердил дату операции. Алисса считала часы до визита в больницу.
И Маркус – она была абсолютно уверена – делал это тоже, только не говорил.
Накануне назначенной операции Алисса нашла формальный повод побыть в одиночестве и направилась на прогулку в парк. Маркус был слишком рассеян и мрачен, чтобы предложить ей свою компанию. Свежий холодный воздух слегка вскружил голову и взбодрил тело.
Когда она вернулась, за окном уже вечерело. Он сидел на кухне, глядя перед собой, и даже не пытался изобразить занятость чем-то важным.
Она придвинула стул поближе к нему и сказала:
– Поговори со мной.
Маркус поднял на неё взгляд. Не только она внешне посерела за дни тяжкой болезни.