радость за неё и лёгкая печаль оттого, что придётся расстаться с ней.
– Что же вы молчите? – возмущается Лин.
– Сложно подобрать слова, – первым сдержанно отвечаю я.
– Потом обсудим, дочка, – бурчит отец.
Похожий на медведя, высокий, широкоплечий мужчина с руками, словно древесные стволы, сегодня сияет, как ребёнок, которому подарили долгожданную игрушку. Его глаза азартно блестят. Ни следа привычной угрюмости. Он понимает, какая дорога сейчас открылась его дочери. Какое будущее, сияющее и полное надежд на лучшую долю.
– А тут и говорить не о чем, – хлопает ладонями по столу старейшина и поднимается. – Благодарить меня не надо.
– Спасибо, старейшина, – вскакивает Лин и делает несколько глубоких поклонов.
– Ну, зачем же ты так, милая. Вы все для меня как дети. Поэтому помогаю каждому жителю деревни, – он окидывает взглядом наш дом, – по мере моих скромных возможностей. Доброй ночи.
Он направляется к двери, шаркая, а мы с отцом сидим, улыбаясь. Сестра, как мантру, бубня себе под нос, перечитывает текст приглашения.
Тагай замирает у выхода и добавляет:
– Лин, у тебя на сборы дней десять. Я пришлю стражников, как станет точно известно, когда прибудет следующий торговый караван. Дорогу оплачивают из казны Императора. Много с собой не бери, только самое необходимое в пути. Всё остальное тебе предоставят в Академии. Теперь можешь считать себя элитой нашей Империи, – нарочито громко Асума хлопает дверью, оставив нас в семейном кругу.
– Ты веришь в это? – радостно смотрит на меня отец.
Его лицо посветлело, словно скинуло рабочий загар.
– А ты был против боевых искусств! Если бы не обучение у Мастера, её бы никто и никогда не заметил, – настаёт мой черёд ликовать.
– Не начинай, Рен, – отмахивается он рукой здоровой, как лопата. – Одно дело – захолустная деревенька на задворках Империи с незнакомым наставником, который, возможно, никакой и не адепт… Другое дело – Императорская Академия Великого Пути. Не равняй червяка с драконом.
После этого мы разошлись по комнатам, но я не мог спать. На меня в тот момент нахлынуло странное наваждение, и оно не отпускало, лишив сна.
Выбравшись в полумрак большой комнаты, я нашёл небрежно брошенный Лин конверт со сломанной печатью. Забрав его, вернулся обратно к себе, открыл окно, чтобы свет восходящей луны помог мне увидеть эту чудесную мысленную картинку ещё раз.
Пока искал всё необходимое для рисования, в голове крутились мысли. Шкаф с полками, забитыми моими рисунками, только способствовал этому процессу.
Может показаться странным, что сын дровосека рисует. В нашей деревне не все читать умеют, не то что писать. А мне, в отличие от сестры, достался талант художника.
И в кого мы пошли?
Родители не обладают такими навыками. Да и отец всегда был против моего увлечения, постоянно талдычил, что это не мужская забава, другое дело – дерево на скорость валить.
Однако я, как и Лин, не