кур, гусей, собак и кошек, часами пропадал на скотном дворе и с открытым ртом наблюдал, как скотник дядя Миша помогал жеребцу покрыть кобылу. Родители юнната, узнав о нездоровом любопытстве своего чада, пытались и уговорами, и розгой отучить его от пагубных наклонностей и даже грозились отдать его в ремесленное училище, но ничто не помогало. Аполлон продолжал упорно резать лягушек, ловить мышей и хорьков, спаривать кошек с псами и записывать результаты своих необычных экспериментов в толстую клеёнчатую тетрадь.
В конце концов, родители плюнули на своего сына и по окончании восьмилетки определили его в ветеринарный техникум. Студент Волколупов выделялся на фоне сокурсников неиссякаемым энтузиазмом и безограничной преданностью своей будущей профессии. Жадность к знаниям снискала ему уважение всего преподавательского состава. По окончании училища он был направлен в один из лучших животноводческих совхозов Полтавщины. Там он почему-то не прижился – вероятно, потому, что наплевательски относился к обычным животным, а сосредоточился на совершенно бесперспективных для колхозного движения занятиях: он мечтал вывести бойцовую породу свиней. Кто мечтает, тот рискует прослыть чудаком, а чудаки и в аграрном секторе никогда не были популярны. Скоро его из совхоза прогнали, и он перешёл в колхоз, но и там не прижился и стал кочевать из одного хозяйства в другое, как перекати-поле, вызывая везде недовольство своими экстравагантными и нездоровыми увлечениями.
Неизвестно, сколько бы ещё длилась неустроенная жизнь непризнанного ветеринара-селекционера, если бы одному районному зооаграрию не пришла в голову мысль «сбагрить» Волколупова из своей епархии. Из Москвы как раз пришла разнарядка на ветеринара для треста «Арктикуголь», и Аполлон Митрофанович получил самые лестные характеристики. Через пару месяцев он уже приступил к своим обязанностям за полярным кругом. Другой на его месте поставил бы крест на своей мечте, но Аполлоша почувствовал, что именно здесь может пробить его звёздный час. Эксперименты в Баренцбурге можно было проводить в чистом виде. Никто не вмешивался в его дела – даже сама природа была лишена ненужных информационно-генетических шумов.
Волколупов проработал на Скотланд-Ярде уже восемь месяцев, когда он, наконец-то, вышел на своё открытие. То, что это было открытием, сомнения всё-таки были, но что так помогает разнообразить нашу жизнь, как не сомнения?
Десять дней магнитная «шапка» держала Баренцбург и Пирамиду в полной изоляции от Большой Земли. Слабенький радиопередатчик Баренцбурга не мог пробить невидимый глазу мощное магнитное забрало и сиротливо молчал в ожидании новых распоряжений небесной канцелярии. Стояли крепкие морозы; чистое небо, развесив рваные сполохи северного сияния, злорадно потрескивало над уснувшим Грён-фиордом. Магнитный заряд достиг такой величины, что при крепких рукопожатиях и нежных поцелуях