под пальто, под брюки, под кофту и студить-выстуживать-застуживать. Тротуары, устланные коврами крупинчатых химикатов, небесную белую пену не принимали, заставляя ее тут же таять, прохожих – петлять мимо луж, а их ботинки – сыреть на глазах и чуть ли не сразу лопаться от недовольства. Но во дворах больших и неуклюже прямоугольных домов снег ложился спокойно, легко, не задумываясь и не встречая почти никакого сопротивления, – на радость гулявшей, бежавшей, шумевшей и галдевшей ребятне, которая вырвалась выходным днем из застенок своих несколькокомнатных квартир, из плена школьных учебников и родительского назидания навстречу свежему воздуху, простому дворовому веселью и тому самому чувству, тому самому глубокому вдоху – вдоху свободы и беззаботности, который с каждым годом потом делать будет все тяжелее и тяжелее. Два ребячества встретились. Ребячество белое, небесное, волшебно-невесомое, свежее и ребячество звонкое, шустрое, красноносое, в варежках и шарфах размотанных, шапках на бок, так, чтоб ухо торчало. Смешались и разбежались – средь снеговиков, вытоптанных тропинок, заметенных горок, покоряя последние, скользя вниз и карабкаясь наверх.
– Я устала! – категорично заявила маленькая девчушка и плюхнулась на снег на самом краю небольшого катка, залитого посреди очередного затерянного в сером бетоне и белом снегу двора. На вид ей было не больше десяти, она тяжело дышала, устало улыбалась, а огромные, будто рисованные художником, шикарные, совершенно не детские глаза устремили взгляд в небо – туда, где раньше, до снежного беспредельного безумия, до того, как все снежинки планеты решили разом высыпаться на этот забытый богами двор, оно, помнится, было. Ее брат – он был старше на пару лет – делал уже двадцатый, может быть, круг по самой кромке катка, с каждым разом все увеличивая и увеличивая скорость, не давая снегу улечься спокойно на лед. Мальчик наслаждался этой скоростью и мастерством, которое чувствовал, как приобретал с каждым движением, – это прекрасное чувство, которое появляется только когда что-то сложное удается с первого раза, и нравится это новое все сильнее и сильнее. Так научившийся только-только кататься на велосипеде не слезает с него до самого вечера, а впервые освоивший пару гитарных аккордов – часами не выпускает инструмента из рук. Мальчишка не обратил особого внимания на сестру, увлеченно ускоряясь и не желая прерываться ни на секунду, идя на собственный рекорд ощущений.
Девчонка же сама с собой не гонялась, а в веселом скольжении находила именно легкость и веселье, то самое, с которым февральские снежинки скользят по ресничкам ветра, а летние солнечные лучи скользят по слезинкам росы, и потому и устала она быстрее, ведь радость – не соревнование с самим собой. Девочка лежала на снегу, завороженная и очарованная видом океана порхающих кристалликов.
– Вань! Ваняяя! – вдруг решила она разрезать резким, веселым криком снежную пелену, за которой не видно было почти брата.
Тот