а повсюду на месте преступления будут следы моей крови из раны над глазом. Они пригвоздят меня к стенке. Я знаю, как это работает. Надо что-то сказать. Да и все равно я уже ввязался. Сразу же сообщил им о том, что видел, как напали на женщину, и обратно уже никак не отмотать.
– Да, – говорю я.
И, не успев опомниться, выкладываю им про убийство. Про прихожую с викторианской плиткой, абажуры Тиффани. Шелковый ковер, на котором я лежал. Как вошла пара, и голос у нее был звонкий, как стекло. Как я прятался, пока они пили, а затем спорили. Как она лежала истерзанная на ковре. Как он бежал. Как бежал я.
– Убийство? – вставляет Конвэй в какой-то момент. – В начале допроса вы не упоминали про убийство.
– Нет. Я. Я же думал, что поэтому здесь. Из-за нее. И вы говорили про тяжкий вред здоровью, так что я решил, она еще жива, – лопочу я, спотыкаясь на каждом слове. – И я все еще не уверен. Она может быть жива, вы должны проверить.
– Так, значит, она была мертва? Потом жива, мертва и теперь снова жива? – Конвэй скептически глядит на Блэйк.
– Нет. Я не знаю. Когда я ушел, она выглядела мертвой, но могла быть жива. Вы должны вызвать туда скорую. Сделайте что-нибудь.
– Она выглядела мертвой? – переспрашивает он.
Бросаю на него раздраженный взгляд.
– Тот адрес, который вы назвали, Фарм-стрит? В Мэйфейре? – вмешивается в разговор Блэйк.
– Да, – отвечаю, – 42Б. Черная дверь.
Только когда они останавливают запись, я осознаю, что рыдаю. Слезы беззвучно льются по моему лицу, собираясь в лужицу на столе, капля за каплей, когезия и адгезия. И вдруг я перестаю сопротивляться, меня охватывает скорбь. Блэйк и Конвэй секунду молчат, а затем я слышу скрежет стула по полу – это Конвэй встает.
– Хорошо, мистер Шют, мы продолжим расследовать это нападение. Проверим ваши слова о том, где вы находились во время нанесения травм мистеру Сквайру, и я дам разрешение на проведение судмедэкспертизы в отношении ваших вещей. Пока же вас отпускают под залог на время расследования. Вам нужно сообщить адрес, по которому будете пребывать.
Смотрю на Конвэя.
– Адрес?
– Мы всегда можем оставить вас в следственном изоляторе, если хотите, сэр.
Его глаза уже больше не излучают ни частички того добра, которое я, как мне раньше казалось, в них заметил.
Блэйк бросает на него жесткий взгляд, а затем поворачивается ко мне и мягко уточняет:
– Есть хоть кто-то, у кого вы могли бы остановиться? На время?
Задумываюсь на мгновение – никого.
– Нет, – отвечаю я.
Меня молча отводят в камеру. Когда дверь закрывается, я успеваю выкрикнуть Блэйк:
– Сколько вы меня еще тут продержите?
Задвижка со стуком открывается.
– Мистер Шют, нам нужен адрес. Если вы его не дадите, мы никак не можем быть уверены, что найдем вас, когда вы нам понадобитесь.
Мое сердце ускоряется.
– Вы не имеете права держать меня здесь.
– Не имеем. Все время – нет. Но без адреса мы имеем право задержать