ему пал оберег, сверкнув золотом витой резьбы колец Хвёгга. Дядька ловко раздел его на́двое ровно по шву – как у ракушки створы – с отдельным шнурком для того и другого.
– Дорогая штуковина! – Гисли присвистнул.
– Ценная, верно, – кивнул головою им Харл, – но скорее как память – какую бы лучше порою забыть…
– Не из наших краёв… – присмотрелся к ней Гуннар, – явно делана и не в Высокой Дубраве. Там таких их кузнец не сваяет и спьяну. Откуда хоть, дядя?
– В Чёрной Круче её сотворили… у Скъервиров, – дядя умолк на мгновение, – он вашей матери дал его в память – как видел Раннхильд в последнюю встречу.
Дядька надел обереги на шеи парней, склонивших пред ним свои головы.
– Помните то – что вас двое, как эти вот скъюты – но всё же один оберег это, цельный. Разорвать его надвое можно лишь частью, но не будет он полный тогда без второго.
Племянники дружно кивнули.
Взор дяди вдруг стал мрачно-хмурым.
– И помните оба – молчите о том, чьей вы крови… Иногда того лучше не помнить, кто ты. Вы для всех мои дети, сыновья Харла-мельника из Эикфъяллерн. И пусть так и будет.
Зашумела вода под просмоленным килем ладьи. Берег стал отдаляться от судна, и пенная чернь половодья на Зыбице точно межа разделила людей друг от друга – расширяясь всё больше и больше, всё дальше и дальше снося звероглавую лодку стремниной, когда все весляры как один налегали на древки вальков.
На другой день с рассветом пробудившийся после шумного пира с родичами Айнир уже собирался в обратный путь. Седлая выведенного из стойла коня и нагружая на него кладь он попутно рассказывал помогавшей ему Майри о событиях зимних месяцев – как вершивший их конной сотней Фреки Секач из Широкого Дола выбрал самых молодых и неопытных ещё воинов, и сбив из них новый десяток нежданно вручил главенство ему, такому же зелёному и растерянному, повелев учиться глядя на старших.
– …и говорит мне: «пикой врага поразить даже баба любая научится. А научись-ка ты прежде людьми управляться, быть связкой соломин, которая всех их в одно прочное жало собрать сможет – и за каждого жизнь быть в ответе, чью смерть на себя ты возьмёшь! Посмотрим-ка, книжник – достоин ли ты своих братьев?»
– И как, оказался достоин?
– Смеёшься ты что-ли, сестрёнка? Вечно мне быть в их тени́ самым младшим, так повелось уж с рождения. Но с десятком мне повезло – толковые все оказались ребята, не подвели мы друг друга. Ругал нас нечасто Секач.
– Видишь – так значит способен! – поддержала сестра брата словом.
– Может быть… Хоть может и просто не всякую нашу оплошность нестрашную он выставлял на глаза нам… – добавил чуть тише ей брат.
Айнир поспешно рассказывал Майри, как был со своим скиром в сшибках с людьми áрвеннида на восточных Помежьях, где в каких местах побывал он за зиму. Девушка помогала ему, внемлюще слушая долгое повествование брата, но взор её был отчего-то тоскливым.
– И не боялся ты? Прежде нечасто бывал ведь в бою…
– Сколько бывал я