о затворённую створу ворот, – спят там у вас среди дня что ли?
– Ага – за такое плетями секут у нас в кадарнле! – добавил в поддержку товарищу Аррэйнэ.
– Сейчас придёт гаэ́йлин и спустит на вас своих псов, тёмным Ллугом клянусь! А колотушку я сам о башку твою стукну, дурак, пока та пополам не сломается! – послышалось из-за ворот угрозливое ворчание стражника.
– Я Тийре сльохт-Бейлхэ, первый десятник второй тысячи – и я уже когда послал за твоим хозяином, чтобы передать важные вести с Помежий! Ты там спишь что ли, пьянь, или на воротах стоишь?! – зло рявкнул младший сын Дэйгрэ, громыхнув кулаком по тёсаным доскам оконца.
– Отворяй, человек! Сколько же нам тут стоять? – сердито подал голос и Áррэйнэ.
– Сейчас отворю вам – назад побежите до самых врат Эйле!
За дверями раздался приближающийся издали от чертога недовольный и властный голос:
– Кто смеет чести́ть моих людей? Эй, Коннал, кого там принёс сюда змей подчас празднества?
– Двое оборванцев из кáдарнле, гаэйлин – одного ты и так давно знаешь… – пробурчал привратник, встречая хозяина, – этот… сын этой самой…
– Гаэ́йлин – это Тийре, первый десятник второй тысячи. Прости за тревогу почтенный – у нас к тебе срочные вести с Помежий… – негромко молвил сын Медвежьей Рубахи, стишив прежний запал и пытаясь быть в меру учтивым.
Калитка в воротах со скрипом раскрылась, и в проёме друзья увидали мужчину в годах старше полувека. Пышно одетый в шитые золотой нитью одежды, он опирался на точёный костяной посох из редкостного рога морского зверя-рыбы, привозимого купцами с далёкого северного моря.
– А ты кто? – мазанув взором навскользь по Тийре он свысока смерил взглядом стоявшего рядом с тем Льва.
– Седьмой дáлам-лу́адэ второго дéих-лáмна, гаэ́йлин, – ответил тот, преклонив голову перед вершащим воинством тверди, – у меня к тебе срочные вести из мест восточнее Дэирэ. Я сам только поутру прибыл оттуда с людьми Конналов.
– Седьмой десяток в той сотне давно уж без старшего… Да и тебя не припомню я тут, – лицо у Онноха из надменного стало подозрительным, он пристально впился своим колким взором в стоявшего перед ним парня.
– Я был в дейвóнской неволе всю зиму, гаэйлин – и лишь недавно сумел убежать назад в Эйрэ.
– А-а, вот как… – Оннох ещё раз смерил его холодным и пристальным взглядом, – а то я решил, что и ты сам дейвóн.
– Так и есть, почтенный Оннох… Я а́рвейрн по крови на четверть, но с малых лет вырос в Эйрэ у Килэйд и верно служу áрвенниду.
– А-а-а, Килэйд – данники Донег… – припомнил с трудом этот кийн глава воинства тверди, сразу скривившись с тем видом, будто постиг, что возводит твердыню на зыбком песке и со статуей молвит.
– Мы не данники их, почтенный. Дом Килэйд пусть мал, но служит лишь нашему владетелю на Высоком Кресле, а Донег издавна наши союзники и соседи.
Оннох молча смотрел на того – холодно, едва ли не враждебно. Затем процедил сквозь зубы:
– Так