Тийре причитавшего старика, тряхнув того за плечо.
– Ни стражи, ни слуг – никого там в живых не осталось в огне. Да что люди – камни, и то выгорели! Моя старшая внучка, что блюла стол áрвеннидов… тоже… – старик не договорил, запнувшись на тяжких для него словах, и по его морщинистой щеке побежала слеза.
– Э-э-эх… – Тийре бессильно махнул рукой, отходя от старого Кернана. В отчаянии мучительно стискивая кулаки и вновь вспомнив обожжённое лицо Гвендолен, он почувствовал, как ногти глубоко врезаются в кожу. Дыхание его на миг сбилось, и в глазах потемнело.
К нему неторопливо подошёл Ан-Шор, осторожно положив руку на плечо парня.
– Горько тебе, знаю… Только рано ещё слёзы лить. Лучше взбодрись, как в бою ты бесстрашным был прежде.
Он отвёл сына Дэйгрэ на пару шагов в сторону, на ходу на миг обернулся, взглянув куда-то через плечо, и вновь встретился взором с былым учеником.
– Вот теперь, Тийре… – тихо шепнул ему на ухо Дубовая Ручища, – …вот теперь будь осторожен так, как на змеином болоте в осеннюю пору до Самайнэ…
– С чего вдруг, почтенный? – Тийре недоуменно воззрил на былого учителя – но поймал его хмурый и пристальный взгляд, улетевший куда-то поверх плеча сына Дэйгрэ. От фейнага Донег, стоявшего подле них старого Дайдрэ по прозвищу Мечник, до ушей сына Дэйгрэ негромким и желчным того тихим шёпотом донеслись слова: «всё же явился, шестопёр ему в зубы…»
Парень мельком обернулся туда, заметив, как постукивая точёным посохом по полу в Резной Чертог торопясь и озираясь по сторонам вошёл глава воинства тверди в сопровождении двух десятков вооружённых воинов из числа родичей и прислуги. Суровый и взволнованный взор Онноха на миг столкнулся со взглядом Тийре – и полный изумления Флаитхъюлли едва не раскрыл рот, уставившись на стоявшего подле Дубовой Ручищи парня.
– Здравствуй, гаэ́йлин! – холодно поприветствовал того Ан-Шóр, слегка склоняя голову, – вовремя ты прибыл, почтенный.
Оннох словно и не уловил презрительного охлёста словом от вершнего первой тысячи, озираясь вокруг и призывая к себе собравшихся тут в чертоге хранителя казны Коннала из Кромдех, своих родичей Бродáнна и Гваула и иных первых мужей при дворе.
– Жив ли наш áрвеннид? – взяв себя в руки спросил у Ан-Шóра глава воинства тверди, – где он?
– Сам взгляни на его жилище, гаэ́йлин – смог ли кто уцелеть в этом пламени?
– Погиб и отец, и все мои братья, – добавил Тийре, пристально глядя на Онноха, прямо в его напряжённые и настороженные глаза.
Тот не ответив ни слова лишь сдержанно кивнул головой и торопливо отошёл в сторону, негромко обращаясь к помощнику вершнего стражей, говоря с ним о чём-то.
А сын Медвежьей Рубахи снова поймал пристальный взор острых как копейные жала глаз Ан-Шора.
ГОД ПЕРВЫЙ. ПРЯДЬ ВТОРАЯ "…ТЕ, КТО МНОГО СМЕРТЕЙ ПРИНЕСУТ БЛИЗ СЕБЯ…" Нить 4
– Разве не понял ты, Тийре, что эта свинья так и ждёт твоей смерти? Или не заметил, как ошалел он – едва увидал, что ты сам уцелел?