своим отпрыском…
– Что – не пробовал девок, а руку лишь портит? – ухмыльнулся насмешливо Хеннир, хлебнув медовухи.
– Да нет же…
– Что – чужих жён не по че́сти он портит? – приподнял лохматые брови хозяин.
Гонец как раз впился зубами в прожаренный окорок, набив мясом весь рот – и мыча себе что-то навроде «у-у» замотал головой в несогласии.
Хеннир нахмурился, морща в раздумьях лоб.
– Что – мальчишек хорошеньких портит паршивец?
Гонец всё никак не мог прожевать, несогласно мыча себе под нос. Хеннир взволнованно сжал рукой бороду, хмурясь сильнее.
– Что – скотину домашнюю портит негодник?
Гонец несогласно мотнул головой, через силу жуя челюстями. Хеннир совсем взволновался, округлив глаза.
– Что – быть может тогда… – запнулся на полуслове Скегге, совсем ошалев от раздумий, – не, ну слушай – тут ведь большого разврата не водится в здешних уделах… Мы же не ходагейрд всё же какой с их-то нравами!
Гонец несогласно махая рукой наконец прожевал во рту кус, поперхнувшись горячей свининой.
– Да вот ещё скажешь, почтенный! Совсем тот дурак никого ведь не портит! По пьяни подрался с соседом на торжище – а тот ему дал проме́ж ног так уда́ло, что быть теперь парню последним в роду, бедолаге…
Хеннир вздохнул в облегчении, вытерев лоб.
– Уффф… А то я уж подумал дурного такого, всего перебрал о чём слышал…
– Тебя как послушать, почтенный – так в Винге той меньше грехов там отыщется, а не в ваших болотах… – хмыкнул гонец, приложившись опять к медовухе, – я-то думал, вы тут кроме пьянства иного не знаете в старых семействах дурного на Севере…
– Где ты пьянство у нас тут увидел, почтенный? – насупился Скегге, держа в руках полную чашу, – жизнь суровая здесь – надо же сердце чем греть в этих чащах…
– Да что за позор вы тут мелете – слушать противно! Тьху! – сурово окрикнула мужа и гостя ворчливая жена Бородача, недовольно взирая на тех.
– Да какой тут позор – жизнь людская такая… – развёл руками Хеннир, – вот позор – пьяным бабу валять, чтоб потом дураки народились, как случается даже у знатных… А пойдём-ка, почтенный – час поздний и вправду, чтоб речи плести до утра. А то чую, полено в загривок мне бухнет, как сердить будем сердце моё ненаглядное Уну… Как там Сигвар Железная Кость – наш тогдашний вожак по выправам? Или об Агиле Мечеломце расскажешь чего, как там мой давний товарищ? – увлекая за собой гостя из горницы хозяин Хейрнáбю́гдэ продолжил расспрашивать того о родичах по младшим ветвям их семейства – и не забыв прихватить со стола ещё не опустевший до дна кувшин с медовухой.
– Вот уж не даст человеку поспать перед дальней дорогой! – недовольно пробурчала жена Скегге, убирая со стола вместе со служанками и младшими дочерьми да невестками остатки вечерней трапезы всего их большого семейства.
Гасли огни лучин и светилень в покоях и спальнях. Затихали шаги у нагретых печей и лежанок. Хейра́бю́гдэ отходило ко сну, и лишь