они наконец добрались до дома. Жили они у Адели, ибо в квартире Марка до сих пор обитала Рита, ожидающая решения суда о разводе, а попросту говоря – не желающая переезжать обратно к родителям. Данила жил с матерью, по возможности Марк встречался с ним, часто звонил, но уговаривать его жить с ним перестал – у Данилы с Аделью были особые отношения. Два кусочка паззлов из разных коробок, никак не могущих объединиться, найти что-то общее. Хотя общее было очевидным – Марк, – на деле это не работало.
Иногда Рита уезжала на несколько дней к своему любовнику (приводить его в квартиру к Даниле она не решалась), и тогда Матвеев-старший возвращался в своё (законное, к слову) жилище, и они с сыном проводили вместе всё их свободное время.
Наспех поужинав, следователи завалились в кровать и тут же уснули крепким сном.
– Да, я еду! – так рявкнул Марк, что Адель чуть не подпрыгнула. Не найдя глазами будильника, она вопросительно уставилась на Матвеева, прижимающего к уху мобильник. Отшвырнув телефон, Марк забегал по комнате, чертыхаясь и собирая разбросанные бумаги.
– Что за кретинизм! Сказано же было – отчёт сделать к собранию, так нет же, теперь подавай срочно, сегодня!
Адель откинулась на подушку.
– Ты меня напугал.
– Извини, с утра сам не свой. В общем, я сегодня не вылезу из отдела, пока всё не сделаю. Чудесно.
Марк уже собрал всё, что нужно, и начал одеваться.
– Кофе сделать? – спохватилась Адель.
– Нет, спасибо, дорогая, я упьюсь им в отделе, – невесело улыбнулся Марк. – Ну, не скучай.
Она и рада была бы в свой выходной помочь Марку с отчётом, но он отказался. Прибравшись в квартире, Адель попыталась заставить себя как-то отвлечься, но безуспешно – она вновь почувствовала, что ей чего-то не хватает. Пустота словно сжималась вокруг неё. Время практически остановилось. Тиграновой обязательно нужно было что-то делать. Работа, работа, работа, преступления, убийства, подозреваемые, ответы. Если не это, то рядом должен быть Марк. Без этих обстоятельств Адели казалось, что она начинает впадать в некое подобие анабиоза. Поэтому она ненавидела свои выходные, если они не совпадали с выходными Марка или если на тот момент не было какого-нибудь важного нераскрытого преступления. А сейчас именно так и вышло. Адель с грустью смотрела на прибранную комнату, светлые обои, чистый ковер, аккуратно разложенные вещи. Всё это казалось ей пресным и недостаточно убедительным. Работы практически не было. В городе царило относительное спокойствие. Удивительно. И удивительно, но ей страстно хотелось чего-то большего, чего-то важного, чего-то всепоглощающего.
Потом она не раз ещё вспомнит эти пресные, а на самом деле спокойные дни, эти светлые обои, этот сияющий чистотой стол. Не раз ещё она, сидя на ковре и царапая обессилевшей рукой что-то в блокноте, смотря на тёмные, вплотную увешанные фотографиями стены, выискивая на столе из сотен бумаг, копий показаний, собственных догадок и прочих документов нужное, десятки раз перечитывая